Олег Петрович-Белкин - Настоат

«Что же, – молвил Деменцио, – они за это заплатят. Стремление к вольности – недопустимо. Сначала они – затем мы; что будет дальше? Natura abhorret libertatem – природа не терпит свободы. Пора положить конец распространению сей мерзкой заразы».

Спустя несколько дней придворных интриг и раздумий решение было принято – войска введены. Дункан с отвращением отказался занимать пост главнокомандующего. «Не пристало боевому офицеру пятнать честь братоубийством – даже в мыслях своих не могу я обратить себя в ренегата, в презренного душителя вашей и нашей свободы. Для сих постыдных, мерзопакостных целей, являющих собой акт государственного терроризма, ищите кого-то другого!» – высокомерно провозгласил он в ответ на мое строжайшее повеление незамедлительно явиться в штаб действующей армии. Как ни крути, это было вполне предсказуемо – ни на какие компромиссы с моей властью Дункан давно уже не идет.

Пришлось назначить Мустелу Путориуса [50] Mustela putorius – лесной (черный) хорек. – маленького, бестолкового иезуита из Южной столицы. Что ж поделать, коли никто из приличных людей так и не соблаговолил пойти нам навстречу и возглавить интервенционные силы!

Вскоре мы о том пожалели: Путориус сделал все так, что хуже и вообразить себе невозможно. Сначала говорил, что никакой интервенции нет и в помине; затем все признал, но заявил, что так того требовали обстоятельства; по ошибке сбил аэроплан; провозгласил начало «Великой весны Города»; создал два террористических режима на территории Укарской Республики. И в итоге рассорил нас со всем миром… Деменцио был в бешенстве: «Ваше величество, где вы отыскали этого дегенерата? Он испортил все, что мы возводили столетиями. Это больше, чем преступление, – это ошибка».

В общем, полный провал… Пришлось обратить свои взоры на Сайриану, отыскав там воплощение истинного, рафинированного зла, нигде более не встречающегося в нашем мире. СайГИЛ – Сайриский Город Истинных Лжепророков – дааа, их мы раздолбали как надо, но прощения ближних и дальних соседей так и не обрели. Печально! Деменцио говорит – отныне выход только один: шантаж, шантаж и еще раз шантаж. Насоздаем миру столько проблем, что он будет вынужден принять нас в свои жаркие, гостеприимные объятья. «Насильно мил не будешь» – к счастью, в политике этот принцип не действует.

Господи, и все из-за одного идиота! Путориус, готовься, скоро мы тебя высечем – народ уже ропщет, жаждет твоей крови. Теперь он ее, несомненно, получит.

Воистину, кадры решают все… А мы с Деменцио – у разбитого корыта.

2021 г. по моем воцарении. Конец второго правления. Последняя запись в дневнике. Я с трудом передвигаю ноги. Зрение, прежде столь острое, стало отказывать – весь мир я вижу сквозь пелену, в странном, неясном, словно сумрачном свете. Цветов для меня более не существует – все стало черным и белым, оттенки исчезли… Впрочем, так было всегда – только раньше это касалось ума, теперь же – лишь зрения. И видит Бог, так даже лучше!

Ясность сознания вроде бы сохраняется. С другой стороны, все сумасшедшие убеждены в своем здравомыслии.

Больше писать я не буду – мое время уходит. Довольно! Все более явно ощущаю я дыхание смерти. А посему – последняя запись. Через несколько дней оставлю еще пометку на переднем форзаце – и в печь, все сожгу, дабы не сохранилось и следа моего царствия. Прости, старый друг, но я не могу допустить, чтобы позорная летопись сия стала достоянием гласности. Вся жизнь моя – это борьба с искушением; борьба, которую я проиграл…

Я верю: лишь только меня не станет, как над Городом взойдет долгожданное Солнце. Дождь не может быть вечным. Я – причина его, я – прародитель; так пусть же со смертью моей Ландграфство наконец расправит крылья и, встрепенувшись, скинет серую мглу, холодный, дождливый туман, окутавший его до окраин. Надеюсь, дело во мне – и с уходом моим все прекратится.

Дункан пьет у себя в замке; я хотел стать ему приемным отцом, усыновить – по древней, стародавней традиции. Но он отказался… Неважно, я все равно вижу в нем сына!

Одна навязчивая мысль гложет меня изнутри: не пора ли объявить его наследником царства, провозгласить грядущим Курфюрстом? Он справится – я в этом уверен. Но есть препятствие – Деменцио и его самолюбие; обидеть его я не хочу, мы столько всего пережили вместе! Буду еще думать – хотя ответ, что уж греха таить, мне давно ясен…

Третьего дня сообщили, что в Городе произошло преступление. Два человека погибло, одна из жертв – красивая девушка; подозреваемый – в местной больнице. Нельзя дать ему сдохнуть – он должен ответить за свое злодеяние! Как только поправится – сразу на виселицу, и пускай корчится, раскаиваясь в святотатстве!