Олег Петрович-Белкин - Настоат

Ламассу выше меня ростом, один коготь – больше всей моей кисти. Глаза налиты огнем… Чего он ждет? «Мы уже близко. Готовьтесь!» Голос его перестает быть членораздельным. Яростное дыхание вперемежку с глубоким, пронзительным хрипом.

Лес расступается перед нами. Просторная, испещренная рытвинами, поросшая ветхим буреломом поляна; сразу за ней – река: вот она, граница мглистого замка. Доберусь до нее – и я в безопасности; там начинается мир, эспланада, предместья Вечного Города. Только сейчас я поняла, что являюсь его частью, – отрицать это было бы глупо. Уж лучше дождливый Город, нежели темный, сотканный из наваждений, погребенный среди снегов замок. Правильно шептал внутренний голос – мне здесь не место.

Поднимается вьюга. Ламассу смотрит на меня сверху вниз: он достиг невообразимых размеров – пожалуй, ему не составит труда дотянуться до Луны, что неспешно плывет сквозь пунцовые тучи. Лапы его подобны могучему дубу; раскидистой, тысячелетней секвойе. Он – чудище…

Почему мы остановились? Здесь, посреди промерзлой поляны. Почему мы молчим? «Ламассу, что происходит?» – «Ничего. На самом деле все уже произошло. Ждем лишь Нарохов, – дан мне ответ. – Они всегда присутствуют как свидетели».

Я оглядываюсь. Со всех сторон – из леса, с лодочной станции, из грязных своих обиталищ, даже откуда-то снизу, из-под земли или сквозь камышовые заросли болотистой поймы вылезают сотни и сотни Нарохов. Они подобны муравьям, тараканам, что мириадами обступают нас с Ламассу. И вот все на месте – каждый из них смотрит и ждет; молча кутаются они в старые, потрепанные, истерзанные ветром накидки; глубокие морщины покрывают их лица.

Ламассу делает шаг назад; шепчет: «Теперь мы у цели. Как видите, это конец. Завершение вашей дороги. – Медленно склоняет голову и задумчиво озирает Нарохов. – Приветствую вас, братья!»

Ужас происходящего холодит меня изнутри – дикий, неописуемый, необъятный. Ноги подкашиваются, руки дрожат, тело не подчиняется. Я падаю ниц. Как же так, почему именно сейчас? Ведь никогда прежде я не была столь жива, как на этой омертвелой поляне… Нет, я не хочу! Это несправедливо! Хотя… Возможно, я сама заслужила… Простите все, кого я встретила в жизни!

Ламассу заходит мне за спину; я слышу его горячее, громоподобное дыхание. Не оборачивайся, Иненна, только не оборачивайся – просто прими неизбежное! Самое время быть честной: я знаю – жизнь моя пролетела бесцельно, и вот она уже позади. Взмах крыла бабочки… И оказалась я точно такой же, как все остальные. С самого начала шла я к этой поляне: холод и озноб посреди дремучего леса – вот закономерный итог всей моей жизни. И никуда от этого не укрыться.

Почему он медлит? Тянет, издевается, ждет покаяния… Слишком поздно! Давай, Ламассу, верши свое дело! Хоть здесь прояви отзывчивость и сострадание.

Шорох… Похоже, он припадает к земле. Изготовился для своего последнего, смертоносного прыжка. Представляю, как сейчас сверкают его кровавые зубы…

Вот и все, Иненна. Конец твоей сказки…

– Именем Великого следствия, что здесь происходит?

Низкий раскатистый голос бесцеремонно прорезает тьму, сгустившуюся над поляной. Толпы Нарохов приходят в смятение. Словно движимые единым разумом, они покорно расступаются перед грозной поступью того, кто осмелился бросить им вызов. Ламассу усмехается. Тихо, едва слышно он шепчет: «Ну наконец-то… Дождались».

Высокий черноволосый офицер, положив руку на сверкающий изумрудами эфес остро отточенной шпаги, степенно проходит сквозь притихшие толпы сгорбленных, несчастных Нарохов. Какая безрассудная решимость! Неужто теперь спасена?

– Я вынужден повторить свой вопрос: что здесь происходит? Несанкционированный митинг? Кто организатор? Конституция вам такого права не давала! Вы что, посягаете на свободу и суверенитет Ландграфства?

Один, самый смелый из стариков тихонько лепечет:

– А в чем, собственно, дело? У нас есть права… Мы закона не нарушаем. А свобода собраний, как известно, дарована свыше… Гражданское общество – понимаете?

Офицер разражается смехом.

– Ха-ха-ха, дедуля! Что ты несешь? Права… Ты способен их защитить? Нет? Тогда и сиди смирно – считай, что их нет. Забыл наш священный девиз? «Закон? Это сабля!» Нет оружия – нет прав. Все тебе ясно?

– Но мы никому не мешаем…

– Как это – никому? Поступила жалоба от местных жителей – говорят, здесь злостно нарушается общественный порядок.