Олег Петрович-Белкин - Настоат

– Ну, не совсем все, – смущенно улыбается Дункан. – Впрочем, это неважно. Смотри, выход! Видишь, все просто. Мы на пороге! Пора переступить и вернуться. А Город и не заметил нашего отсутствия.

– Опять дождь… Не думала, что успею о нем позабыть. И рада, как никогда прежде. Мы дома!

Ах, Дункан! Как нежно он целует меня в губы… Волосы промокли насквозь, вода холодит мое тело. Не беда – я вся горю изнутри. Наверное, это и есть любовь, о которой я слышала в детстве. Милый! Твой офицерский мундир, и шпага, и эполеты – все это сводит с ума…

Как и глаза Настоата – их невозможно забыть!

– Дункан, а ты правда разрешишь мне осмотреть тело убитой?

В темени нас двое – я и моя собака.

Ламассу сидит молча, будто задумавшись; снежинки ярко блестят на его густой темной шерсти. Непростой день был сегодня – как хорошо, что он наконец завершился.

– Не грустите, Хозяин. Скоро будет веселее! Не скажу, что лучше, но веселее уж точно! Энтропия и динамика нарастают. Близимся к апофеозу.

– Легко тебе говорить, Ламассу, – ты занят хоть чем-то. Спишь, косточку гложешь да Нарохов иногда принимаешь. А я? А что я? Тоска окружает со всех сторон света, мир навевает печаль и дикую скуку. Ты знаешь, я даже спать разучился. С тех пор, как мы здесь, я глаз не сомкнул. И не тянет… Странно, очень и очень странно!

Замок – словно одушевленный, живой организм, он шевелится, дышит, поет песни. И вообще – мне порой кажется, что он построен специально для нас, для нашего пребывания. Не заточения, нет – именно пребывания. Никто даже не охраняет. И не приходит. Только Иненна…

– А кто вам еще нужен? И так полным-полно героев! Вы, я, Энллиль, Курфюрст, Деменцио Урсус, Дункан Клаваретт, Йакиак. Сегодняшняя гостья. Уйма второстепенных персонажей. И каждый из нас теоретически может оказаться убийцей. Зачем нам еще кто-то? Читатель запутается. Это ж не «Война и мир» и не «Одиссея»! У нас своя эпопея!

Смеясь, Ламассу усердно чешет лапой за ухом.

– Ладно, хватит болтать ни о чем! Cкажи, что́ там Иненна? Ты выполнил мое поручение?

– Конечно! Все сделано безукоризненно! Препроводил, напугал до смерти. Больше она сюда не сунется! Да и другие ищейки – сарафанное радио работает превосходно! Хозяин, в этом Замке господствуют лишь наша воля, наш закон – и весь окружающий мир, все Следствие горько пожалеют, если еще хоть раз рискнут заявиться сюда без нашего ведома. Думаю, я сумел донести эту простую и банальную истину до Иненны – и, можете не сомневаться, сделал это более чем выразительно, при помощи весьма красочных образов и аргументов. Их она запомнит надолго.

– Отлично, Ламассу!

– Одно смущает меня, Хозяин… Видите ли, по невнимательности своей, рассеянности, неаккуратности – да еще будучи на голодный желудок, я… Как бы это сказать… Несколько упустил глубинную часть вашего поручения. Недопонял… И закралось у меня смутное подозрение… – Ламассу подходит ближе и, недоверчиво озираясь по сторонам, шепчет на ухо: – Быть может, на самом деле вы хотели, чтобы я ее не напугал, а скорее… того… хм, прикончил?.. – Секунда тягостного молчания. – Хозяин, не буду юлить: я хочу слышать не слово, не речь, но то, что сокрыто за ними. Даже не мысль, а нечто большее, потаенное, невыразимое. Чистую энергию сокровенных страстей и желаний. Скажите: надо было закончить все здесь, не дав ей выйти наружу?

– Что? Нет, нет, Ламассу… Я не думаю… не знаю. Наверное, ты все сделал верно… Наверное – верно… Да, именно так…

– Ну вот и прекрасно! Будто камень с души долой, – улыбается Ламассу. Голос его обретает былое звучание. – Но все же – поразмышляйте на досуге, чего именно вы хотите. Стоит раз и навсегда определиться с тайными желаниями, чтобы, не дай Бог, не оказаться с ними наедине, по ту сторону реальности. Или, как говорил демиург, «по ту сторону принципа удовольствия».

– Обожаешь ты демагогию, Ламассу! Вы с Энлиллем, часом, не родственники? Он точно такой же. Ладно, не о том речь… Хотел спросить: как думаешь, зачем Иненна сюда приходила? Ведь не составлять же мой психологический портрет, в самом деле?

– Естественно, нет. Как вы могли вообразить подобную глупость? Видимо, хотела выбить признание. Точнее, выманить хитростью. Вот же святая простота! Между прочим, Хозяин, вы ей понравились.

– Мне она тоже…

– Я заметил. Но теперь, к сожалению, слишком поздно. Скоро она окажется в объятиях Дункана – и это абсолютная неизбежность. Зря вы ее отвергли!