Олег Петрович-Белкин - Настоат

– Ламассу, странно: я думал, она тебе не по вкусу. Так ехидно задирал ее, издевался, высмеивал. И не по-доброму, как обычно, а с желчью, я бы даже сказал – с остервенением. Мне показалось?

– Отчего же! Вы совершенно правы. Но вывод – неверный: у вас сложилось превратное представление о моих конечных намерениях. Поверьте, я забочусь о ней точно так же, как и о вас.

У каждого поведения есть свое объяснение – и я, хоть и принадлежу к псовым, вовсе не исключение. Вы что, не проходили в яслях бихевиористскую теорию личности? Стимул – реакция, стимул – реакция, и так до бесконечности. Это каждый сопляк нынче знает. И как вы живете с такими пробелами в образовании? Напомните – проведу парочку мастер-классов!

Так вот: у меня был собственный стимул над ней издеваться – попросту говоря, причина. И если вы о ней не знаете, то это вовсе не значит, что причины не существует. Отсюда и все ваши нелепые догадки. Доступно объяснил?

– Глупый вопрос. Конечно же, нет! Ждать от тебя ясности – себе дороже. Ламассу, в какую игру ты играешь?

– Скоро узнаете. Хотя лучше бы это навсегда осталось загадкой. Тайной за семью печатями. Помните, как у Эль Грехо? «Снятие пятой печати» … Это как раз наш случай!

– Не уходи от темы. Мы говорим про Иненну!

– Я тоже. И про убийцу. «Мне отмщение, и аз воздам».

– Все, хватит нести ахинею! Если Иненна и впрямь уже в объятиях Дункана – значит, не слишком-то я ей был интересен.

Ламассу разражается смехом.

– Ха-ха-ха! Какое простодушие! Какой детский, наивный взгляд на человеческую природу! Будто это вы здесь собака. Неужто не видите? Иненна… Приглядитесь – что такое она есть? Чем живет? При всей своей хитрости, ловкости, даже манипулятивности – которую, впрочем, легко можно понять, учитывая ее прошлое, – она все же дарит любовь, а не забирает. А вы взяли и отвергли сей дар. Символический обмен, так сказать, не состоялся. И теперь любовь свою она преподнесет Дункану – и будет права. Видите, Хозяин, все могло бы сложиться иначе. По-другому… Но осталось, как прежде, – в том и состоит наша с вами трагедия!

– Опять! Ты можешь говорить по-людски, по-человечески? Какая еще трагедия? И как – по-другому?

– По-другому – это не так, как обычно; не так, как было всегда. Что тут неясного? Развилка, иное направление, понимаете? Быть может, даже спасительное. А теперь лучше вам с Иненной более никогда не встречаться. Кончится плохо. Вот я и издевался – чтобы Иненна убралась восвояси. После вашей ошибки уже ничего не поделать… Это все, что я могу сообщить.

Голова полнится мыслями. Снова загадки… Может, Ламассу прав – стоило больше внимания уделить гостье – и все могло бы пойти по-другому. Хотя откуда ему знать? Опять болтает невесть что!

Вдали Нарохи заводят пронзительную, тягучую песню. Каждый вечер одно и то же. Они словно возносят молитвы, воют, обращаясь к Луне, поют о своей темной, безрадостной участи. Что я здесь делаю, среди этих дремотных, мертвенных пустошей? Один, в окружении верной, но полоумной собаки да многих сотен дряхлых, полуживых стариков. Они – ошметки вечности, ее гниющие, разлагающиеся останки. Объедки со стола бессмертной природы. Их руки – что черви; извиваются где-то там, на поляне…

Кажется, я слишком устал. Я засыпаю… Это все Замок – он нашептывает мне, рисует сказочные, мимолетные картины, сотканные из музыки и шума прибоя. В коконе его дыхания мне тепло и уютно, в нем я слышу мотивы надежды. Замок – материнское чрево, а я, наверное, еще не родился… Долго ли еще скитаться в поисках света? И не я ли его погасил?

– Хозяин, все в порядке? – доносится издалека голос. – Похоже, вы еще нездоровы. Бормочете бессвязную чушь. Даже у меня шерсть дыбом встает.

– Ламассу, как хорошо, что ты рядом. Я почти что уснул… А может, уже сплю. Все плывет перед глазами. Сон или явь, реальность или выдумка… Здесь очень тихо. Только где-то журчит вода. Знаешь, я хотел бы искупаться в реке. Говорят, ниже по течению – балки… Я только что гулял там. Или, может, мне показалось?.. Гулял и любовался, заглядывал в поросшие бурьяном овраги – и вдруг задался вопросом: как удивительно – они все зовут меня Настоатом: Иненна, Дункан, весь Город… Почему так? Ведь можно иначе… Как думаешь, имя это… Оно мне подходит?

– Хозяин, вы устали! Ложитесь; обсудим все завтра. И вообще – стоит ли бередить раны? Сейчас – явно не время…

– Да, я знаю… Но все же. Я хотел бы услышать твой голос. Мнение друга.

– Хорошо, будь по-вашему! Я попробую объяснить… В имени – сакральный смысл; это не звук, а воплощение образа, абсолюта. Nomen est omen [29] Имя есть знак (лат.). . И если вас зовут Настоатом – значит, на то есть основания. Но я бы не торопился – все течет и меняется. Даже мне порой бывает трудно понять, что ожидает нас впереди. По крайней мере, с полной уверенностью. А без этого знания – не ответить на ваши вопросы. Ход предстоящих событий все скажет лучше меня.