Валерия Вербинина: Тайны Баден-Бадена

— А потом появился шантажист, — сказала Вера Андреевна. — Петер назвал его имя? Или это была она?

— Вот тут вы ошиблись, госпожа графиня. — Брумм глубоко вздохнул. — То есть вы оказались правы в общем, но не в деталях. Петер попался на глаза шантажисту не в аллее, а у реки, когда избавлялся от трупа. И вскоре мадемуазель Диана…

— Ах, — вырвалось у Веры, — не зря мне показалось странным, что она так легко уехала в Страсбург, оставив Осоргина с Натали! Ведь не ради фигур в часах она туда поехала…

Графиня Вильде имела в виду знаменитые в ту эпоху городские часы с фигурами, которые в полдень появлялись перед зрителями, проходили по кругу и исчезали внутри механизма.

— Кстати, а что она делала у реки? — спросила графиня. — Я полагаю, у Петера хватило ума избавляться от трупа, когда было уже поздно и вокруг, как он считал, не было ни одной души. Кокотка и река… уж не собиралась ли мадемуазель Диана утопиться? Занятно, весьма занятно…

— Мне неизвестно, что она делала у реки, — сказал Брумм, вытирая лоб платком. — Но Петер оказался в ее власти. Его ужасала мысль, что у него могут потребовать денег за молчание, но когда выяснилось, что в обмен на то, чтобы мадемуазель Диана забыла случившееся, он должен убить Натали, он тоже не испытал энтузиазма. Однако в конце концов ему пришлось покориться…

— Мадемуазель Диана до сих пор находится в Страсбурге? — спросила графиня.

— Да, и не исключено, что, когда она узнает об аресте Петера, она уже не рискнет тут появиться.

— Отправьте ей телеграмму от имени Осоргина, — предложила Вера Андреевна, усмехаясь. — По-французски, что-нибудь вроде: «Скучаю. Жду». Подпись — Г, он всегда так подписывается. Она решит, что ее послал он, приедет в Баден… и вы сможете ее арестовать.

— Благодарю вас за подсказку насчет телеграммы, — серьезно промолвил Брумм, поднимаясь с места. — Я смогу выдвинуть против нее обвинение на основании показаний Петера Мюллера. Но, учитывая, какие покровители имеются у этой особы… — И он тяжело вздохнул.

К чести Брумма следует заметить, что он все же послал телеграмму, а вечером на виллу графини без предупреждения явилось еще одно лицо.

— Ах, Григорий Александрович, как это мило с вашей стороны, что вы ехали мимо и решили меня навестить, — сказала Вера Андреевна. — Присаживайтесь, прошу вас… Я как раз читаю письмо мужа, которое он мне прислал из Южной Америки. Чрезвычайно любопытный континент. Вообще, если вдуматься, мы так мало знаем об окружающем нас мире…

Осоргин улыбнулся.

— Странно, Вера Андреевна, что всякий раз, когда мы видимся, мы говорим о чем угодно, только не о том, что нас волнует.

— Меня ничто не волнует, Григорий Александрович, — парировала его собеседница. — Я бездушная светская женщина.

— А меня, например, волнует то, что вы подтвердили мое алиби, несмотря на то, что в тот день я даже не заезжал к вам. Конечно, я благодарен вам, Вера Андреевна, потому что иначе полиция решила бы, что я что-то скрываю, а я всего лишь не хотел говорить им, что ездил за город верхом, чтобы отдохнуть от… словом, от всех.

— Я так и подумала, — заметила Вера, — поэтому сказала полицейскому, что вы заезжали ко мне. Вы любите окутывать туманом незначительные мелочи, Григорий Александрович, но никогда не скрываетесь в главном.

— Разве? Не замечал. Скажите, Вера Андреевна, вы изобрели для меня алиби потому, что были уверены в моей невиновности, или потому, что опасались обратного?

— Боюсь, если бы вы были виновны, я бы без малейшей жалости выдала вас полиции, — усмехнулась графиня.

— Значит, я все-таки вам небезразличен?

— Григорий Александрович, мы уже много раз говорили об этом… — Вера Андреевна поморщилась.

— А я много раз говорил, что люблю вас и никто, кроме вас, не имеет для меня никакого значения.

«Разумеется, — подумала Вера, сухо улыбаясь. — Но почему-то так стало только после того, как я вышла за графа Вильде».

— Если я предложу вам все бросить и уехать со мной куда угодно, хотя бы в ту же Южную Америку…

— Я скажу «нет», — оборвала его Вера. — Потому что я замужем и не собираюсь ничего менять.

— Но он даже не любит вас! Он пропадает годами в каких-то безумных экспедициях…

— Тем лучше. Муж, который не мешает жене жить так, как она хочет, — такое сокровище в наши дни встречается слишком редко, и я не намерена от него отказываться.

— Но я могу хоть что-нибудь сделать для вас? — спросил Осоргин после паузы. — Хотя бы на правах друга — о большем я не прошу.