Валерия Вербинина - Тайны Баден-Бадена

— Вы уверены? — спросила графиня.

— Абсолютно уверен.

— C’est affreux [46] Это ужасно ( франц. ). , — сказала Вера больным голосом.

— С человеческой точки зрения — несомненно. С политической это значит, что Наполеон, который втянул Максимилиана в мексиканскую авантюру, а затем бросил его на произвол судьбы, потерял последнего возможного союзника в будущей войне. Император Франц-Иосиф никогда не простит Наполеону смерти брата. Австрийская империя не станет помогать Франции. — Граф Вильде хлопнул ладонью по столу; Вера вздрогнула. — А после парижского выстрела в государя очевидно, что и мы не станем помогать французскому ублюдку. Его песенка спета, и если у него не хватит ума умереть в ближайшее время, Франции конец.

— Вы так говорите, — хмуро заметила Вера, — как будто у французов нет армии и они не смогут ничего противопоставить пруссакам в случае войны.

— О, Вера Андреевна, в том-то и прелесть, что это уже не пруссаки, это немцы. Вы, как и многие, пропустили момент, когда маленькая грозная Пруссия превратилась в большую и куда более могущественную немецкую империю. Формально сама империя еще не провозглашена, но это только вопрос времени. А что касается войны французов с немцами — простите, но французам в ней ничего не светит. Немцы деловито ощиплют галльского петуха и сварят из него суп, и как бы громко петух ни кукарекал, ему это не поможет.

— И в чем же наш интерес?

— Вы же прекрасно знаете, Вера Андреевна, что нынешнее царствование унаследовало от предыдущего поражение в Крымской войне. Мы не имеем права даже держать свой флот в Черном море. Если все пройдет так, как я надеюсь, мы сумеем аннулировать Парижский трактат, условия которого нам продиктовали победители. Но вы, если вам так хочется, можете считать, что я ни в чем не разбираюсь и что все дело в том, что я испытываю к французам чувство личной неприязни.

— Разумеется, я так не думаю, — спокойно ответила Вера.

— Прекрасный херес, — невпопад заметил граф, приканчивая бутылку. — Ваше здоровье, сударыня… Когда государь возвращался из Парижа в Петербург, он проезжал через Баден. Я знаю, что вы его видели и говорили с ним. Его императорское величество должен был оставить для меня письмо; где оно?

— У меня, — отозвалась Вера, доставая откуда-то из складок платья небольшой конверт. Граф взял его, поглядел на печать и нахмурился. — Да, я его прочитала… на случай, если бы с письмом что-нибудь случилось и мне пришлось бы передавать вам его содержание.

— Ну, знаете ли, сударыня… — начал закипать граф.

— Не вы ли совсем недавно говорили, что у мужа не должно быть секретов от жены? — медовым голосом напомнила Вера Андреевна.

— Я говорил совсем другое.

— А я запомнила именно так.

Графу, очевидно, было что возразить, но он предпочел воздержаться и, сломав печать, внимательно прочитал текст.

— В свете того, что произошло в Мексике, все это уже не имеет никакого значения, — проговорил он, после чего сложил письмо и сунул его в пламя свечи. Оно загорелось с уголка, потом заполыхало целиком, и со своего места Вера видела, как чернеет бумага и исчезают написанные на ней буквы. Догоравший клочок письма граф бросил в декоративную вазу.

— Значит, вы останетесь в Бадене? — спросила Вера.

— Как я могу остаться в Бадене? Я же нахожусь в Африке в настоящее время, — ответил ее муж, пожимая плечами. — Кстати, я просил родных, чтобы они отправляли вам письма, которые предназначаются мне. Они все еще у вас?

— Разумеется, — отозвалась Вера. Она встала, подошла к бюро, выдвинула какой-то секретный ящичек и достала оттуда связку писем. — По правде говоря, было трудно убедить их, что именно я должна переправлять их послания вам.

— Но не сомневаюсь, что вы и с этим справились, — заметил граф, беря письма. — Их вы тоже читали?

— Нет. Зачем мне портить себе настроение? Я же прекрасно знаю, что они напишут вам обо мне… и обо всем остальном.

— Какая поразительная избирательность, — проворчал граф. Он занялся письмами, быстро пробегая глазами строки — совсем не так, как читал раньше письмо императора Александра. Одно из посланий заставило его нахмуриться, он дернул щекой, и Вера обратила на это внимание.

— В чем дело? — спросила она.

— Имение, — коротко ответил граф. — На нем накопились долги.

— Много?

— Почти шесть тысяч рублей. — Он посмотрел на жену и улыбнулся. — Ну же, где ваша любимая фраза «меня это не удивляет», и дальше что-нибудь про образ жизни моих родственников?