Валерия Вербинина - Тайны Баден-Бадена

Несколько дней тому назад графиня Вильде задержалась в гостях и вернулась домой позднее, чем обычно. Поднявшись на второй этаж виллы, на котором находилась ее спальня, Вера Андреевна сразу же увидела, что в будуаре горит слабый свет. Тут, пожалуй, самое время было вызвать кого-нибудь из слуг и поручить им проверить, в чем дело, но графиня поступила иначе. Из своей безобидной дамской сумочки фиолетового бархата она извлекла небольшую, но довольно толстую трубку, после чего взмахнула рукой. Из трубки вылетели лезвия, последовательно сложившиеся в оружие, напоминающее клинок хорошо заточенной рапиры. Бросив сумочку на ближайший столик, графиня правой рукой поудобнее перехватила свое странное оружие, а левой тихонько открыла дверь, ведущую в будуар.

В уютной комнатке, обитой светлым шелком с бледными узорами, с белой мебелью в стиле Людовика XVI сидел чужак. Он без всяких церемоний расположился за бюро хозяйки, на которое поставил свечу, тарелку с маслом, полкаравая хлеба, баночку с вареньем и бутылку внушающего доверие вида. По жадности, с которой незнакомец намазывал хлеб маслом и вареньем, проглатывал очередной кусок и запивал его вином прямо из горла, непрошеного гостя можно было признать за бродягу, хотя больше всего, по правде говоря, он походил на пирата. Дочерна загоревший, темноволосый и ладно скроенный, он мог, пожалуй, произвести впечатление на какую-нибудь не слишком наблюдательную женщину, и она бы даже сочла его красивым; но достаточно было хорошенько всмотреться в его светлые глаза, чтобы потерять всякую охоту с ним общаться. Такое выражение глаз — холодное, оценивающее и вместе с тем немного шальное — бывает только у очень опасных людей, с которыми лучше не связываться. Незнакомец, сидящий за столом, не внушал ровным счетом никакого доверия, и не удивительно, что графиня Вильде, остановившись в дверях, разглядывала его без всякой приязни.

— Добрый вечер, сударыня, — сказал непрошеный гость, не без труда проглотив все, что было у него во рту, после чего приподнялся с места и отвесил довольно изысканный поклон. Тут, впрочем, он заметил оружие и насторожился. — Что такое, неужели вы собираетесь меня убить? Раз так, возьмите что-нибудь посерьезнее — пистолеты, например. Этим перочинным ножичком вы со мной не справитесь.

— Согласна, — сухо ответила графиня, сделав едва заметное движение, после чего все лезвия с щелчком сложились и вошли в рукоять. — Пожалуй, я для верности прикачу сюда какую-нибудь из баденских пушек, если вы не против.

— Против, — тотчас же отозвался странный гость. — Пушка произведет грохот, пробьет стену, а я предпочитаю тишину. Лучше входите, сударыня, и затворите дверь… вот так! Надеюсь, вы исправно получали мои письма?

— Вполне, — ответила графиня, проходя в комнату и с неодобрением косясь на крошки хлеба, просыпавшиеся на бюро. — В данный момент вы, кажется, должны находиться в Африке.

— Значит, вокруг нас Африка, — беспечно ответил странный гость, жестом обводя все, что его окружало. — Скоро вы получите письмо о том, как я героически сражаюсь с людоедами.

— Ну раз речь идет о вас, бедолагам можно только посочувствовать, — съязвила Вера.

— Ваша забота о людях, сударыня, делает вам честь, — промолвил незнакомец, блеснув глазами, которые в свете огня свечи казались фиалково-синими. — Кстати, я должен извиниться за то, что вторгся без разрешения в ваш тайничок и похитил этот дивный херес и прочую снедь, но у жены не должно быть секретов от мужа, и вообще… — Он приложился к бутылке и сделал еще один глоток. Вера Андреевна нахмурилась.

— Вы могли хотя бы взять бокал, — сердито бросила она, — а не пить так.

— Я не нашел бокала, — сообщил граф Вильде (поскольку ночной гость был именно он). — Ради бога, сядьте и перестаньте испепелять меня взором. Вы ведь отлично знаете, что со мной это совершенно бесполезно.

Вздохнув, Вера опустилась на кушетку напротив бюро.

— Вы что, не ели три дня? — спросила графиня.

— Только два, — ответил ее собеседник, — но этого вполне хватило. Я привез важные вести. Мексиканцы расстреляли императора Максимилиана.

Вера недоверчиво поглядела на супруга. В те времена покушения на правителей, а тем более убийства, происходили крайне редко. Император Николай, начавший свое царствование с подавления кровавого мятежа, свободно прогуливался по Петербургу без всякой охраны. Хотя Максимилиан явился в совершенно чужую страну фактически как захватчик и с помощью иностранных штыков, никто не предполагал, что его царствование обретет такой конец.