Оливер Пёцш - Дочь палача и Совет двенадцати

– Ну, у меня были кое-какие соображения насчет болезней, и по всей видимости, их захотели выслушать, – ответил Симон с улыбкой. – Говорят, жена курфюрста умна и общительна.

Они стояли перед воротами, охраняемыми полудюжиной стражников в кирасах, шлемах и вооруженных алебардами. Вид у солдат был довольно хмурый. Они смотрели прямо перед собой и отступали в сторону, только если в ворота въезжали многочисленные поставщики курфюрста. Боясь опоздать, Фронвизер пришел за полчаса до назначенного часа. За это время ворота пересекли торговец с вином, два пекаря с ароматными ковригами и курфюршеский кондитер. Неужели все это предназначалось для аудиенции?

Симон прислушался. Колокола Старого Петра отзвонили полдень. Лекарь пригладил волосы и поправил шляпу.

– Пора. Пробил наш час.

Он вынул из кармана письмо, полученное накануне от посыльного, взял Петера за руку и гордо шагнул к стражникам.

– Доктор Симон Фронвизер. Мне назначена аудиенция у ее высочества высокоблагородной курфюрстины, – представился он высокопарно.

Стражник скользнул скучающим взглядом по письму, затем показал на широкую лестницу за воротами.

– Вверх по лестнице и до конца, – бросил он.

Немного озадаченный, Симон вместе с Петером поднялся по лестнице. Они вошли в просторный зал, украшенный алебардами и прочим оружием. Здесь тоже стояли стражники. А справа и слева сидели человек двадцать мужчин и женщин – по всей вероятности, они тоже дожидались аудиенции с курфюрстиной. Симон с первого взгляд определил, что просители были не из дворян, а скорее из низших городских сословий. Они тоже пришли на прием в поношенных одеждах и начищенных башмаках. Симон сглотнул. В душе его крепло подозрение, что в аудиенции этой не было ничего выдающегося, как представлялось ему вначале.

Ну, по крайней мере, курфюрстина выслушает меня, и я расскажу ей о своем трактате. И может, удастся все-таки пристроить Петера в школу…

Время тянулось мучительно долго. К тому же в зале стоял холод, и Симон успел пожалеть, что не надел вместо модного красного сюртука простой теплый плащ. Время от времени в дальнем конце зала отворялась дверь, раздавался приказ, и очередного просителя приглашали в соседний зал. Симон понял, что аудиенции ему придется ждать не меньше двух часов. И это притом, что посыльный просил его явиться точно к полудню!

Поначалу Петер спокойно сидел рядом, но через некоторое время стал беспокойно ерзать.

Еще пятнадцать минут прошли в ожидании, и мальчик не выдержал.

– Можно мне немножко прогуляться? – попросил он.

– С ума сошел? – прошипел Симон. – Ты в резиденции курфюрста, а не на ярмарке!

Но потом он посмотрел налево, где к залу примыкал длинный коридор, украшенный картинами и барельефами. Там тоже стояли просители и вполголоса переговаривались.

– Пройдись, если хочешь, по коридору, посмотри картины, – предложил лекарь сыну. – Только далеко не уходи! Я хочу, чтобы ты вошел со мной, когда нас вызовут.

Петер с благодарностью кивнул и скрылся в проходе. Со вздохом облегчения Симон достал из сумки свои записи – теперь он постоянно носил их с собой, вместе с книжкой о микроскопах, которую ненароком унес из лавки. Он надеялся, что так и останется безнаказанным за совершенную кражу. За фальшивые монеты ему, судя по всему, тоже ничего уже не грозило.

И вновь Симон принялся править свою работу. И всякий раз ему попадались места, требующие исправлений. Раз уж его пригласили к курфюрстине, следовало должным образом сформулировать свои тезисы. Кроме того, ему по-прежнему не нравились кое-какие фразы на латыни.

Sanitas bonum inaestimabile nec contemnendum…

Погруженный в раздумья, Симон совершенно забыл о времени. Когда прозвучало его имя, он резко вскинул голову.

– Доктор Фронвизер! – позвал один из стражников. – Доктор Фронвизер приглашается на аудиенцию!

Симон собрал свои листы и поспешил было к стражникам, но осознал вдруг, что Петер так и не вернулся. Лекарь огляделся в поисках сына, но не увидел его даже в коридоре. Его охватило беспокойство. Куда же подевался Петер? На него ведь всегда можно было положиться! Может, он просто-напросто вышел на улицу поиграть?

– Доктор Фронвизер! – настойчиво повторил стражник. – На аудиенцию, поторопитесь!

Симон в последний раз оглядел присутствующих и в конце концов сдался. Ну, дома этого сорванца ждет серьезный разговор!

Как и меня…

Оставалось только надеяться, что он и без Петера сумеет поговорить с курфюрстиной насчет школы. Магдалена никогда не простит его, если он не воспользуется этой редкостной возможностью.