Оливер Пёцш - Дочь палача и Совет двенадцати

– Боюсь, это одно из тех убогих созданий, о которых я говорил, – ответил Гайгер. – Пойдемте со мной. Надо посмотреть, что стряслось.

Симон поспешно сунул свой трактат обратно в сумку. Они вышли на улицу и направились к строению с зарешеченными окнами и массивной дверью, похожему на тюрьму. Оттуда доносились такие пронзительные вопли, словно с кого-то живьем сдирали кожу.

Не успели медики войти, как дверь распахнулась и навстречу им выскочил широкоплечий лысый мужчина.

– Доктор, вас ниспослали небеса! – прошептал он. – Это старая Траудель. Никак не успокаивается… Я уже не знаю, что и делать!

– Дайте я на нее взгляну.

Доктор Гайгер спешно вошел, и Симон последовал за ним. Внутренним убранством заведение тоже напоминало тюрьму. Справа и слева помещались по нескольку зловонных клеток. За решетками сидели самые жалкие создания, каких Фронвизеру только доводилось видеть. Длинные спутанные волосы, грязные тела, прикрытые лишь длинными грязными рубашками, и дикие взгляды – в облике их не осталось ничего человеческого. Глядя на некоторых из них, невозможно было определить, женщина это или мужчина. В большинстве своем они неподвижно сидели в углу, беззвучно шевелили губами или просто таращились перед собой. Только в дальней камере какая-то старуха то и дело бросалась на решетку и визжала так, будто ее резали. Теперь Симон сумел различить в воплях отдельные слова и фразы.

– Девочки… мертвые девочки! – вопила женщина. – Они стучат у меня в ушах. Уберите их, они… они стучат у меня в голове, как молотком!

– Что она такое говорит? – спросил Симон у лысого мужчины, вероятно, санитара.

Тот лишь пожал плечами.

– Сам не знаю. Должно быть, кто-то рассказал ей об этих убийствах в городе… С тех пор она совершенно не в себе. Вообще-то Траудель безобидная, уже двадцать лет сидит в своей клетке и ни разу еще не беспокоила нас. И вот те на!

– Двадцать лет? – ужаснулся Фронвизер.

– Ну, может, даже чуть больше, – санитар почесал затылок. – У нас каждый случай заносится в архив. Траудель – наша самая старая обитательница.

Симон в изумлении покачал головой.

– Да уж, не знаю, какой она была прежде, но теперь рассудок ее явно расстроен.

– Бедные дети! – снова завизжала женщина. – Все мертвы, мертвы! Их все больше и больше! Это никогда не прекратится, никогда, никогда !

– Это нельзя так оставлять! – воскликнул Гайгер сквозь шум. – Я дам ей немного мака. Вообще-то я приготовил его для супруги казначея, но мне кажется, что здесь он нужнее… – Он взглянул на Симона. – Мне потребуется ваша помощь, коллега. Вам нужно подержать женщину, чтобы я напоил ее снотворным.

Симон кивнул, и санитар осторожно отворил дверцу. Женщина, словно фурия, набросилась на мужчин.

– Это вы, вы виноваты! – завопила она. – Всё из-за вас!

Санитар схватил старуху и теперь держал ее крепко, как в тисках. Траудель продолжала вопить и плеваться. Она билась, как бешеная дворняга.

– Это вы! – взревела она. – Вы во всем виноваты!

– Крепко держите ей голову! – распорядился Гайгер, обращаясь к Симону. – Иначе я не смогу дать ей снадобье!

Тот обхватил ей голову, но женщина вывернулась и укусила его за руку.

– Ай, черт!

Фронвизер выругался и отдернул руку, но, заметив нетерпеливый взгляд Гайгера, предпринял новую попытку. В этот раз ему удалось обхватить голову старухи и одновременно раскрыть ей рот. Доктор между тем порылся в сумке, вынул небольшой пузырек и осторожно влил его содержимое в рот Траудель. Вопли старухи перешли в неразборчивую болтовню. Санитар зажал ей нос, чтобы она проглотила снотворное. Ласково, как ребенка, Гайгер гладил ее по седым, спутанным волосам.

– Все хорошо, Траудель, – прошептал он. – Ты сейчас успокоишься, и потом…

Тут глаза у старухи расширились. Она вдруг захихикала и говорила теперь совсем тихо, едва слышно.

– Я знаю, кто их убил, – зашептала она.

– Кого убил? – спросил Гайгер.

– Девочек. Всех этих невинных девочек! Я знаю, кто их убил. Кто убивает их все это время, все эти годы!

– И кто бы это мог быть? – спросил Симон.

Он ощутил легкое возбуждение. Старуха теперь не казалась ему такой уж безумной, и голос ее зазвучал более чем трезво.

– Я не могу сказать, – прошипела она. – Я обещала, уже давно! – Она продолжила с мольбой в голосе: – Если я скажу вам, то стану следующей. Прошу вас, остановите этого монстра!

– Кто убивает этих девушек? – Симон предпринял вторую попытку. – Если ты и вправду знаешь, то…