Валентин Лавров - Триумф графа Соколова

Собрал узел разных вещей, забрал даже ношеный старухин салоп — в потемках ничего толком не разобрать. Вышел осторожненько на воздух — тишина, народ в округе рано спать ложится, редко в каком окошке огонек светится. Только собаки где-то вдали гавкают да маневровые паровозы короткие сигналы подают — прекрасно! Взвалил Тюкель узел на плечи и задами вдоль путей пробирается к вокзалу — рукой до него подать. Все по плану удалось: забрался со стороны путей на дальний конец перрона. Варшавский литерный только-только подошел. Смешался Тюкель с пассажирами, вышел на площадь. Извозчики услуги предлагают. Уже взобрался на сиденье, как его по спине городовой похлопал, видать, что-то заподозрил: «Ваше благородие, извиняйте, нынче проверка — паспорт предъявите».

Соколов, с интересом слушавший историю, произнес:

— Так у него вид на жительство вроде самый натуральный?

— Это точно, Аполлинарий Николаевич! Он спокойно протягивает городовому, знает, что все приметы совпадают: возраст, рост, цвет волос и глаз. Городовой уже хотел отпустить пассажира, вдруг кровавое пятнышко свежее разглядел на паспорте. Думает: «Проверить тщательней никогда не вредит!» С хитростью говорит:

— Все правильно, только, сударь, полиции вы содействовать должны. Нам понятой нужен, задержали одного железнодорожного вора.

Стал отговариваться Тюкель. Дескать, домой срочно надо, то да се. Только эти отговорки еще сильнее городового насторожили. Он дал знать своему знакомому агенту, тот подскочил, и вдвоем они убийцу в участок доставили. Дежурный офицер взглянул на паспорт, спрашивает:

— Почему тут кровь?

Убийца не растерялся, врет напропалую:

— Палец когда-то был обрезан!

— Откуда прибыл?

— Знамо дело, из Варшавы!

— Что в узле?

— На толкучке тамошней всякое за гроши купил.

Стали смотреть, а в узле и впрямь всякая ерунда — старая юбка, ношеные туфли, шаль, молью побитая, вытертый салоп.

— Зачем такую ветошь из Варшавы везти? — Дежурный поморщился. — Ну, господин хороший, можете забирать это, — брезгливо ткнул пальцем, — и идите восвояси!

Обрадовался убийца, начал торопливо запихивать вещи, да из салопа вдруг на пол конверт выпал. Поднял его городовой, дежурному протянул. Тот смотрит, глазам не верит. На конверте адрес: «Ее благородию госпоже Т. А. Милютиной, Москва, Крестовская застава в собственном доме».

— Говоришь, в Варшаве купил? А это откуда — тут штемпель вчерашнего числа? — Дежурный офицер нарочно так спрашивает. Письмо на самом деле полугодовой давности.

Тюкель ничего ответить не умеет, мычит что-то.

Решили свериться. Дежурный командует городовому:

— Беги, братец, по адресу, что на конверте означен. Спроси хозяйку, ничего у нее не пропадало?

Тот через десять минут вернулся, весь бледный. Задыхаясь, говорит:

— Ой, там такое… Дверь закрыта, я толкнул окно, оно открылось. Месяц полный, светит ярко. Вижу, на полу — мертвый труп!

Тюкеля отправили в тюрьму. Долго он упирался, никакие доводы на него не действовали, ни в чем не признавался, но, в конце концов, вывели его на чистую воду. Сделали обыск в «Ницце», все уворованное обнаружили. Тюкель теперь суд в Бутырке дожидается, лет десять на Сахалине кандалами бренчать будет. Вот так-то, господа, до чего азартные игры доводят!

Соколов усмехнулся:

— Твоя, Евгений Вячеславович, история занятная. Однако хочется вернуться к старому разговору — о террористах, уничтоживших прокурора. Не верится, чтобы печь из-за границы в Россию тащили. Не тот предмет!

Сахаров нахмурился:

— Это лишь одна из восьми версий, и мы ее будем проверять.

Соколов продолжал:

— Ведь ты, ваше превосходительство, не станешь спорить, что самое заинтересованное лицо в этой истории — я сам. Как не найти печь, если меня в ней обещают живьем сжечь? Я люблю тепло, но не до такой же степени! Так что приложу все силы, дабы с любителями саламандры повстречаться, причем в ближайшее время и в тюремной камере.

Сахаров погрозил пальцем:

— Ты это искренне сказал? По глазам вижу, что думаешь: «Сделаю все, чтобы увидать их в гробу!»

Соколов не удержал улыбки:

— Тогда уж в урне!

— Нет, ради пользы дела постарайся доставить их живыми. Они нам дадут важные показания. — Почесал задумчиво затылок. — Дело серьезное, не изображай из себя Дениса Давыдова. Тут партизанщина не годится. Давай разработаем план, я выделю людей, а ты возглавь операцию.