Мэтью Перл - Тень Эдгара По

Барон все шире открывал ящик Пандоры — иными словами, распространял слухи и сплетни посредством печатных изданий.

Приведу несколько примеров: Эдгар По был ограблен сторожем какого-то притона; умирающего По нашли на груде бочонков на Лексингтонском рынке, облепленного мухами. «Нет, — возражала третья газета, — По встретил приятелей по Вест-Пойнту, где обучался военному делу. Эти бывшие кадеты были задействованы в некоей секретной правительственной операции, и По тоже «влип»; возможно, дело связано с его службой в польской армии во время Польского восстания (факт проверенный!)». «Ничего подобного, — встревала четвертая газета, — По участвовал в пьяном дебоше по случаю дня рождения своего приятеля, от спиртного и умер. Как бы не так — он виновен в грехе самоубийства. Некая «знакомая» заявила, будто дух покойного По передает ей его стихи; так вот, по ним выходит, что он умер от жестокого избиения, а били его, чтобы забрать некие письма, с которыми По не желал расставаться!» Тем временем из печатного органа нью-йоркского Общества трезвости телеграфировали в аналогичный балтиморский печатный орган. Смысл телеграммы был следующий: нашелся свидетель бесчинств Эдгара По, совершавшихся им накануне того дня, когда его нашли в закусочной «У Райана»; редакция «Судного дня» заключила, что По сам повинен в своей смерти.

Итак, я корпел над газетными статьями в читальном зале, когда ко мне приблизился престарелый библиотекарь.

— Здравствуйте, мистер Кларк! Знаете, я все думаю — кто тот человек, который передал мне для вас статьи о мистере По? Что интересно, я отлично помню, в каких выражениях он просил отослать статьи вам.

Газетные строчки поплыли перед глазами.

— Что вы сказали, сэр?

Мне и в голову не приходило, что вырезки были получены библиотекарем вместе с особым указанием. Поэтому я и переспросил, правильно ли понял смысл фразы.

— Совершенно правильно, мистер Кларк!

— Какая неожиданность! — воскликнул я, пораженный мыслью о роли одной-единственной газетной статьи о «настоящем» Дюпене в целой череде событий.

— Неожиданность, сэр?

— Да, потому что… — Я вовремя остановился и продолжил уже «с новой строки»: — Сэр, расскажите мне об этом человеке все, что знаете. Это крайне важно. Правда, сейчас я очень занят, но через несколько дней снова приду в читальный зал. Пожалуйста, постарайтесь не упустить ни одной детали.

Вот так поворот! Голова моя положительно горела, воображение рисовало самые невероятные картины-версии. Необходимо было успокоиться, отвлечься, и я решил поговорить с Хэтти. Между нами появилась неопределенность, и я надеялся расставить все точки над «i». Я написал Хэтти длинное письмо, в котором признался, что сделать это меня подвигла тетя Блум, избравшая жестокую тактику (несомненно, из лучших побуждений), и выразил надежду на совместное строительство планов о нашем с Хэтти будущем, как только Хэтти пошлет весточку.

В процессе слежки за Бароном Дюпеном, с привычной частотой менявшим гостиницы и дававшим интервью, мне удалось выяснить, что Бонжур нанялась горничной к доктору Джозефу Снодграссу, который, по словам доктора Морана, четвертого октября вызвал для бесчувственного Эдгара По экипаж и велел кучеру ехать в больницу. Барон Дюпен в поисках подробностей тревожного, чреватого бедой октябрьского дня нанес визит доктору Снодграссу, однако получил от ворот поворот. Доктор Снодграсс не пожелал «делать вклад в индустрию сплетен о смерти достойного, одаренного поэта».

А через неделю Бонжур пришла наниматься в горничные. Особо отмечу — доктор Снодграсс вовсе не искал новую горничную, у него хватало прислуги. Бонжур явилась по адресу Норт-хай-стрит, 103 в чистом, отутюженном, однако скромном платье. Дверь элегантного кирпичного особняка открыла молодая ирландка.

Бонжур быстро сориентировалась. Она, мол, слыхала, будто господа ищут прислугу на второй этаж, в спальни (Бонжур сообразила, что молодая ирландка прибирает в холле и гостиной и, по традиции, не ладит с горничной из верхних комнат). «Разве?» — удивилась ирландка. Ей про то ничего не известно. Бонжур извинилась — она-то думала, горничная из верхних комнат взаправду собирается увольняться, только не хочет господам заранее говорить, а сказала только подружке, вот Бонжур и пришла, потому ей это место вот как надобно.

Как Бонжур и рассчитывала, ирландка, особа довольно неуклюжая и склонная питать неприязнь к привлекательным девушкам, не замедлила поставить Снодграссов в известность о коварных планах горничной из верхних комнат, а Снодграссы сочли правильным рассчитать бедняжку, не слушая объяснений. В награду за разоблачение неблагодарной (а также имея нужду в новой горничной) Снодрассы с готовностью приняли героиню драмы — Бонжур, явившуюся в нужное время. И хотя Бонжур была гораздо красивее завистливой ирландки, последняя не считала ее соперницей из-за непопулярной в известных кругах субтильности и шрама и быстро поладила с ней.