Клементс Рори - Мученик

— И, тем не менее, если бы вы действительно встречались с ним, вы бы рассказали мне, не так ли?

— Да, господин секретарь.

— Если вы считали, что этот Вуд или госпожа Марвелл укрывали иезуитских священников, вы бы мне тоже это сообщили?

— Господин секретарь, я уверен, что они не укрывают иезуитских священников.

Уолсингем поднял брови.

— Как забавно, Джон. Вы говорите в настоящем времени. Вряд ли вы изучаете католическое искусство увиливания.

— Господин секретарь?

Уолсингем взял со стола листок.

— Я не буду обращать внимание на это. На сей раз. Но не стоит так легкомысленно идти на сделку с иезуитами, Джон. Этот Саутвелл — наш враг. — Он показал листок Шекспиру. — Видите эти стихи. Их написал Саутвелл. Прочтите их, Джон, хотя вас может от них стошнить. Видите, он называет Марию Шотландскую святой, мученицей и розой. А ведь это та самая женщина, которая делала все, чтобы убить нашу любимую государыню.

Шекспир прочитал стихи. Был ли автор стихов тем человеком в саду? Как он только осмелился сочинить такое? Все католики знают, что она замышляла убийство.

Уолсингем забрал у него листок.

— Достаточно. Я просто скажу вам, что Томаса Вуда знают мои тайные агенты в Риме, где Вуд покровительствовал Английскому колледжу. Но давайте поговорим о другом. Скажите, Джон, я полагаю, что между вами и госпожой Марвелл существует любовная связь. Я прав?

Шекспир глубоко вздохнул. Он кивнул, собираясь с мыслями.

— Была связь.

— Все кончено?

Шекспир снова кивнул. Он не мог говорить.

Голос Уолсингема стал мягче.

— Мне жаль. Я понимаю ваше горе, Джон, но это к лучшему. Поверьте мне, подобные привязанности не выживут в нашем политическом климате, пока у вас такая важная работа, а подозрения и подстрекательства к мятежу прячутся по темным углам…

Шекспиру хотелось крикнуть, что это не к лучшему, что его сердце разбито. Что лучше он станет школьным учителем и женится на Кэтрин, чем будет заниматься этой работой и останется в одиночестве. Но Шекспир не проронил ни звука.

Уолсингем видел, как ему горько, и налил вина.

— Не будем больше об этом говорить. Отдохните пару дней от ваших трудов, Джон. Ваш брат наверняка уже приехал. Если желаете, проведите с ним какое-то время. Вы были ранены, подлечитесь. Но прежде чем наслаждаться заслуженным отдыхом, ибо ваша поездка в Плимут и все, что за этим последовало, было просто великолепно и вызвало восхищение Ее величества, у меня для вас есть еще одно поручение. Я хочу, чтобы вы отправились к лорду Говарду Эффингемскому и сообщили ему, что раскрыли убийство его дочери. Вы должны сказать ему, что убийцей является человек по имени Херрик, который уже казнен за это, а также за покушение на сэра Френсиса Дрейка.

Наконец к Шекспиру вернулся дар речи.

— Господин секретарь, вы просите меня сообщить ему то, что, как мы оба знаем, является ложью? Мы же знаем, кто убил леди Бланш Говард.

Лицо Уолсингема напряглось.

— Сделайте это для меня, Джон. Я пошел против фаворита нашей королевы, спасая вас от меча правосудия. Иногда нам приходится делать неприятные вещи, чтобы защититься от значительно большего зла. Кого из нас пожалела бы инквизиция, одержи испанцы победу? Никого. Мы ищем только тех, кто сеет вражду. Так что вы сделаете это для меня, а я обещаю, что Ричард Топклифф больше не станет угрожать или докучать господину Томасу Вуду и госпоже Марвелл. Вы все поняли?

Шекспир кивнул.

— Тогда сделайте это сегодня, Джон. И да пребудет с вами Господь.

Болтфут Купер выглядел странно, словно ему было неловко. В своих грубых руках он сжимал шляпу и непрестанно скручивал ее, как будто сворачивал шею птице.

Шекспир вопросительно посмотрел на него.

— Болтфут, как продвигается расследование о местонахождении тех четырех бродяг с Хог-лейн?

— Я нашел и освободил их.

— Правда? Прекрасные новости. Так расскажи, где же они были?

— В «Брайдуэлле», господин.

— В «Брайдуэлле»?!

— В других тюрьмах их не было, поэтому я вернулся в «Брайдуэлл». Когда я допрашивал тюремщика, мне показалось, что он ведет себя так, словно виноват в чем-то. В конце концов, я пригрозил ему могуществом господина секретаря и вашим, конечно. Он сдался, испугался и признался, что бродяги по-прежнему здесь. Ньюуолл приказал ему сказать, что их перевели. Думаю, что в этом замешан кто-то третий, хотя тюремщик все отрицает.

— Что? Я позабочусь о том, чтобы этот лживый тюремщик предстал перед ольдерменом. Он уверял меня, что их перевели в другую тюрьму. Но что с ними? Как они себя чувствуют?