Джулия Бьянки - Демоны Микеланджело

— Добрые друзья имеются у картезии среди братьев-доминиканцев, которым доверено со вниманием изучить проповеди и труды одного проповедника на предмет ересей и ложных пророчеств. Мы будем молить, чтобы они дали нейтральное заключение, это отсрочит интердикт [33] Интердикт — отлучение отдельного христианина, группы христиан или целой местности от церкви, согласно обряда католической конфессии. Богословский и политический конфликт Савонаролы с Папской Курией привел к оглашению интердикта в отношении него, а в дальнейшем — к объявлению обвинения в лжепророчествах. . Полагаю, такая новость смягчит сердце отца Джироламо, и аббатиса Мария избегнет суда.

— Значит, наш дивный город продолжит задыхаться в дыму костров тщеславия?

— Любые дрова рано или поздно прогорают, остается одна зола.

— Главное, не изжариться раньше, чем это случится.

— Ха-ха! Вы приятный собеседник. Если находите воздух Флоренции слишком душным, вам будут рады в Риме, синьор Буонарроти. Орден представит вам все возможное содействие, и даже уделит толику наших знаний, к которым допускают лишь избранных. Мы умеем благодарить, синьор скульптор. Боюсь, мое время на исходе.

Собеседник поднялся.

— Просите мою дерзость, синьор. Можно ли обременить вас частной просьбой?

— Вопрошайте.

— При монастырях существует большое число домов призрения для умалишенных, при братских связях вашего ордена возможно ли узнать о случаях, когда безумных считали исцеленными и отпускали домой? Один такой человек причастен к убийствам, случившимся в нашем городе.

— Хорошо, — его собеседник повернул кольцо на пальце так, что герб оказался спрятан в ладони, добавил. — На это уйдет некоторое время. Ведь вам нужны имена?

— Абсолютно верно, имена и названия обителей. Я готов ждать.

— Я пришлю вам весточку через синьора Содерини [34] Содерини, Пьетро (1452–1522) — Флорентийский политический деятель эпохи позднего Ренессанса, с 1502 года — гонфалоньер Флорентийской Республики, на этой должности много покровительствовал творчеству Микеланджело. Родной брат Франческо Содерини, епископа Вольтерры, так же влиятельного дипломата и политика. . Не трудитесь провожать меня!

Он легко взмахнул рукой на прощанье, шагнул и растворился в темноте, словно никогда и не существовал. Микеланджело еще некоторое время просидел серди аккуратно уложенных каменных блоков, щебня и следов известки, силясь понять — существовал его собеседник на самом деле или весь разговор привиделся ему во сне.

Следующие дни синьор Буонарроти провел в суете и хлопотах — помогал синьор Косма организовать похороны. Это позволяло ему безвылазно проживать на вилле де Розелли: открыть каждую дверь, выдвинуть каждый ящик, простучать каждый кирпич, заглянуть в каждую щель. Хотя умом он прекрасно понимал, что усилия будут тщетны.

Он обнаружил на подоконнике спальни покойной синьоры да Розелли сколы и царапины — вполне возможно, здесь стояла лебедка, при помощи которой перегружали статую. Возможно, синьору Франческу угостили снотворным затем, чтобы воспользоваться ее комнатами как самым подходящим местом для установки лебедки, и просто ошиблись с дозировкой сильного средства? Ветви деревьев и кустарников под окнами были поломаны и измяты. Если бы не дождливая погода, здесь точно сохранились бы следы конских подков и телеги.

Изваяние вывезли.

Но куда именно? Задача не поддавалась механическому решению — Флоренция слишком большой город, чтобы обыскать каждый дом от чердака до подпола. Нужно вычислить это место; понять, кому и зачем понадобился мраморный Вакх.

О человеке, выкравшем статую, Микеланджело с уверенностью мог сказать только одно: Некто жаждет обладать статуей не меньше его самого. Маловероятно, что этот человек поклоняется древним богам. Совершить преступление из одной только любви к искусству? Горько сознавать, но в нынешней Флоренции немного найдется людей, готовых убивать ради красоты. Если таковые сохранились, синьор Буонарроти с радостью сведет с ними знакомство. Оставался последний и самый прозаический мотив. Деньги. Античную статую можно продать и очень дорого. Значит, похититель нуждается в деньгах. Он снова оказался в тупике: любой, кто имел отношение к этой истории готов был состязаться за финансовый куш, кроме разве что матушки-аббатисы. Картезианская община и без того богата.

Время, отпущенное отцом Джироламо на розыски, истекало завтра. Если бы он мог сегодня, прямо сейчас, забраться на башню Арнольфо дворца Синьории и закричать оттуда на весь город, позвать чертову статую, потребовать, чтобы она вернулась к нему!