Джулия Бьянки - Демоны Микеланджело

Кучер подхватил кувшин с вином одним махом выпил не меньше половины, икнул, и просушил губы рукавом.

— Откуда вообще взялся этот «маэстро»?

— Откуда мы все. Мессир был человек беззлобный, пригрел его.

— Но каждого из прислуги мессир Бальтасар сперва вылечил.

— Точно.

— Маэстро он тоже лечил?

— Лечил, как же иначе.

— От какой же хворобы?

— Черт его разберет. Вроде паралич его разбил, или что другое, я не разбираюсь насчет болячек, но морду ему здорово перекосило. Потом отпустило, мессир выдал ему ступку и велел толочь коренья, с таким делом и дурак справится. Дальше больше — пристроил его в карантин, выгребать дерьмище. Он сразу возомнил о себе. Надувался как индюк, говорит, я преемник его милости. Он завещает мне свое дело, вот мессир ему и завещал…

Кучер сделал непристойный жест и громко расхохотался, но сразу посерьезнел.

— Такие дела, синьор. Я вот об чем переживаю.

Ежели каменный статуй обратился в натурального покойника, он запросто может вернуться.

— Ладно. Сейчас чего-нибудь подумаем. Давай, приятель, покажи, где именно статуя зависла между небом и землей?

Микеланджело уже успел догадаться, что изваяние действительно прятали где-то поблизости, а прошлой ночью при помощи лебедок переместили, подняли и каким-то образом втащил на виллу де Розелли. Если это так, в доме должны остаться следы от веревок и лебедок, по которым он сможет разыскать статую.

Кучер тяжело поднялся, подошел к окну и потыкал пальцем в стекло:

— Вот там, там — смотрите синьор, где сейчас мелькают огоньки.

Пятна света беспорядочно метались в окнах виллы де Розелли, похоже, там случился настоящий переполох, сердце скульптор сжали ледяные тиски — что если статую уже нашли? Он снова опоздает!

Отпихнув зазевавшегося кучера он бросился к двери. Мчался, не замечая высокой травы и мокрых веток, норовивших хлестнуть побольнее, отчаянно, всеми конечностями, заколотил в ворота. Ему надо было спешить, во Флоренции ровно в полночь у него была назначена серьезная встреча.

— Нет. Поводов для беспокойства нет уже никаких, — доктора Паскуале распирало от собственного успеха. — Синьора Косма поправится и проживет еще какое-то время, возможно продолжительное, если откажется от привычки доедать пищу своих нанимателей. Память об основательном промывании желудка гипертоническим раствором поваренной соли должна удержать ее от подобного соблазна. Дело в том, что синьора неосмотрительно допила остаток вина из бокала покойной хозяйки. Который со вчерашнего вечера так и стоял на столике у изголовья. Конечно, маэстро Ломбарди может сколько ему угодно грешить на миндальное печенье, которое стояло там же ик которому синьора Косма по простецкой привычке заела выпивку. Его мнение не имеет никакого значения, поскольку доктор Паскуале уже произвел необходимые экскременты как с содержимым желудка, так и с остатками вина, снятыми со стенок бокала, и достоверно установил — вещество находилось именно там. Доктор сознательно не использует определений «яд» или «отрава», потому что капли на основе красавки, известной образованным людям как «atropa belladonna» были рекомендованы синьоре де Розелли лично им, в качестве успокоительного и снотворного средства. После внезапной смерти сына синьора де Розелли испытывала тоску, бессонницу и приступы ужаса.

Тайна смерти Франчески де Розелли крылась в ней самой!

Почтенная синьора относилась к дозировке лекарственного средства без должной осмотрительности. Доктор Паскуале извлек из-под ее подушки пустой флакон от капель. Какой концентрации в нем было средство, он затрудняется сказать, ведь синьора пренебрегла его советом приобретать лекарство исключительно в той фармацеи, где эскулап проводит консультации и, соответственно контролирует производство каждого лечебного препарат!

Микеланджело неприметно ухмыльнулся — и доктор Паскуале и маэстро Ломбарди были одинаково плохими медиками, однако, еще не делало их преступниками. Он испросил разрешения проведать синьору Косма, наскоро заглянул в комнаты, шкафы и закутки, где, по его разумению можно было спрятать статую. Но повсеместно обнаруживал пустоту, из которой аккуратно вымели паутину, пыль и малейшие признаки мусора — ведь экономка была дамой опрятной, и требовала аккуратности от прочей прислуги. Шансы, что таинственный Некто успел спрятать статую в солидный тайник вроде замурованной ниши, тайного этажа или спустил в подвал и оттащил далеко в подземелье, невелики. Слишком мало времени было у похитителя. Но и у самого Микеланджело в распоряжении имелось не более получаса, глупо пытаться обыскать огромную виллу за такое время. Вместо трудоемких механических действий надо понять, как думает Некто и где такой человек может устроить тайник.