– Кто здесь? – вновь раздался голос жены, теперь она была совсем близко.
– Велл, беги! – закричал Платон и кинулся в туннель.
Свеча в фонаре подсвечивала силуэт идущей ему навстречу женщины. Та вела на поводке голенастую собаку. Платон в два прыжка преодолел разделяющее их расстояние, вырвал поводок из руки жены и, крепко сжав ее ладонь, кинулся бежать.
– Ричи, за мной, – крикнул он на ходу, очень надеясь на сообразительность собаки.
Платон так и не понял, сколько времени они неслись в темноту – может, мгновенье, а может быть, минуту. Одно он знал точно, что никогда еще его сердце не сковывал такой ужас. Когда за их спинами раздался страшный грохот, а с потолка посыпались куски соли, Платон толкнул жену на пол и закрыл ее своим телом. Последним, что он увидел, был выпавший из руки Веры маленький фонарь. Потом что-то ударило его по голове, и наступила безмолвная тьма.
Платону не нравилось это полотенце. Он вытирал лицо, а полотенце оказалось мокрым.
«Что за ерунда»! – рассердился он, пытаясь выбросить мокрую тряпку, но та вновь оказалась на его лбу.
Платон открыл глаза и поразился – кругом была чернота. Он не успел понять, где находится, как мокрая тряпка вновь скользнула по его лицу, но теперь он уловил и частое дыхание. Собака! Ричи! Горчаков мгновенно вспомнил все, что случилось, и ужаснулся. Он лежал на мягком теле жены, и оно было до странности вялым. Платон попытался встать, не потревожив Веру, и когда поднялся, понял, что темнота уже не так непроглядна. Рядом на полу лежал почти засыпанный фонарь, но свеча за его сеткой все еще горела. Платон поднял фонарь и склонился над женой. Вера лежала на боку, неестественно подвернув под себя одну ногу. Неужели перелом? Платон быстро ощупал шею, руки и ноги жены. Все оказалось целым. Он осторожно положил Веру на спину и с надеждой вгляделся в ее лицо.
– Велл, приди в себя, пожалуйста, – взмолился он, – ради бога! Умоляю!
Перемазанный пялью Ричи высунулся из-под его руки и лизнул свою хозяйку в лицо.
– Фу, – прошептала Вера, отворачиваясь от собачьей ласки.
Платон приподнял жену за плечи и попросил:
– Посмотри на меня, прошу.
Вера послушно открыла глаза и прошептала:
– Платон?
– Да, это я. Попробуй подняться, я не могу понять, где у тебя повреждения.
Вера покрутила головой, а потом поднялась в объятиях мужа.
– Кажется, все нормально. А что случилось?
Платон не знал, как отнесется жена к неприглядной правде, но выбора все равно не осталось, и он сказал:
– Кто-то взорвал шахту. Он сначала заманил вниз щенка, подбросив в штольню жареного цыпленка. Когда ты спустилась вниз, преступник поджег запалы.
Вера потрясенно молчала. Муж прижал ее к себе и нежно погладил по голове.
– Ничего, милая, Марфа и Татаринов не успели далеко уехать. Они быстро вернутся и начнут работы по расчистке.
– Ты думаешь, это возможно? – с надеждой спросила Вера.
– Конечно, почему нет? Соль – порода рыхлая, ее выберут, и мы поднимемся на поверхность.
– Когда выберут? – уточнила его жена, и князь услышал в ее голосе отчаяние, – через три дня, через месяц, через год?..
– Будем надеяться на лучшее, пока мы можем только ждать.
– Ты не понимаешь! – в отчаянии выкрикнула Вера. – Я не могу сидеть и ничего не делать! Я должна спасти своего малыша!
– Какого малыша? – не понял Платон. Они находились здесь вдвоем. Нельзя же считать ребенком собаку!
– Я забеременела в нашу брачную ночь, а теперь я должна выносить и родить сына.
Платону показалось, что его ударили под дых. Его жена ждала ребенка, а он бросил ее одну-одинешеньку и теперь пожинал плоды своей глупости. Чья-то злонамеренная воля хотела их уничтожить. Платон притянул Веру к себе и обнял.
– Все будет хорошо, я обещаю, – твердо сказал он. – Ты доносишь и родишь нашего сына, а я буду самым счастливым отцом на свете.
Тихий вздох у его груди стал Платону ответом. Успокаивая Веру, он постоял еще мгновение, а потом предложил:
– Свеча еще горит. Давай попробуем дойти до лестницы и посмотрим, что там творится.
Горчаков поднял фонарь повыше и повел жену обратно. Ричи метался у их ног. Весь пол был усыпан глыбами рухнувшей с потолка и стен соли, но они, хоть и медленно двигались в нужном направлении. Увидев, наконец, арку туннеля, Платон понял, что ему лучше было бы вовсе не приводить сюда жену. Вместо пусть полузасыпанного, но выхода, они увидели сплошную серо-коричневую стену. Камера, выходившая на поверхность, обрушилась полностью.
Читать дальше