К. Сэнсом - Горбун лорда Кромвеля

— Я полагаю, рассудок ваш изнемогает под гнетом неблагоприятных впечатлений, полученных в последнее время, — изрек брат Гай.

Несколько мгновений мы оба молчали.

— Я не могу избавиться от чувства, что это я виноват в смерти этого несчастного юноши, Саймона, — признался я наконец.

У меня не было ни малейшего желания открывать душу перед братом Гаем, но лекарь, по всей видимости, обладал способностью вызывать человека на откровенность.

— Если кто и виноват в смерти Саймона, то это я, — печально возразил он. — Мальчик был отравлен, когда находился в лазарете, на моем попечении.

— Этот случай испугал вас? — спросил я.

— Мне нечего бояться, — покачал он головой. — Зачем кому бы то ни было причинять мне вред? Я все го лишь старый мавр. — Он немного помолчал и добавил: — Идемте со мной, сэр. Я приготовлю настой, который облегчит ваши страдания и избавит вас от бессонницы. Фенхель, хмель и еще несколько лекарственных трав.

— Благодарю вас.

Вслед за братом Гаем я прошел в его кабинет и уселся за стол; лекарь быстро отобрал из нескольких склянок и пакетиков необходимые травы и поставил воду на огонь. Взгляд мой упал на висевшее на стене распятие, и я сразу вспомнил, как брат Гай истово молился, распростершись ниц.

— Вы привезли это распятие из вашей родной страны, брат Гай?

— Да, оно сопутствовало мне во всех моих скитаниях, — ответил он, осторожно высыпая в воду сушеные травы. — Когда настой будет готов, принимайте его понемногу. Если вы превысите дозу, вас целый день будет клонить в сон. Я очень признателен вам за то, что вы отнеслись ко мне с таким доверием, — произнес он после непродолжительного молчания.

— У меня нет оснований сомневаться в вашем врачебном искусстве, брат Гай, — заверил я и добавил: — Думаю, вчерашние мои слова вас огорчили. Я имею в виду наш разговор о тщетности заупокойных молитв.

— Что ж, я понимаю, почему вы так сказали, — произнес лекарь, склонив голову. — Согласно вашим убеждениям, Господь равнодушен к форме, в которую облекаются наши молитвы.

— Я уверен в том, что, думая о спасении души, нам следует уповать лишь на милосердие Господа. А разве вы придерживаетесь иного мнения? Прошу вас, забудьте на несколько минут, что перед вами королевский посланник. Давайте поговорим свободно и откровенно, как два истинных христианина, неравнодушных к вопросам веры.

— Вы хотите, чтобы я без обиняков открыл вам свое мнение? Я верно вас понял?

— Да, совершенно верно. Господи Всемилостивый, как воняет это снадобье.

— Ему надо немного покипеть. — Брат Гай скрестил руки на груди. — Я прекрасно понимаю, почему в Англии назрела необходимость в обновлении церковной жизни. Церковь и в самом деле переживала не лучшие дни, она все дальше отходила от своего истинного предназначения. Но думаю, положение можно было исправить менее жестокими мерами. Испания показывает нам достойный подражания пример. Сегодня тысячи испанских монахов отправились в Америку, дабы обратить в Христову веру проживающих там дикарей. Этих отважных людей не страшат ни опасности, ни лишения.

— Мне трудно представить, чтобы английские монахи взялись за выполнение подобной миссии.

— Мне тоже. Но так или иначе, Испания доказала нам, что обновление католической веры возможно.

— И в награду получила от Папы инквизицию.

— Боюсь, то, что происходит сейчас в Англии, следует называть не реформой, а уничтожением.

— Пусть даже так. Но я не вижу большой беды в том, чтобы уничтожить власть Папы и искоренить в умах ложные представления о чистилище.

— Кстати, королевские догматы веры допускают существование чистилища.

— Лишь допускают, но не утверждают. Лично я уверен в том, что чистилище — это выдумка церковников. Повторяю, после того как мы покидаем этот бренный мир, нам остается уповать лишь на милосердие Господа. Молитвы тех, кто остался на земле, не помогут спасению душ усопших.

— Но, сэр, как в таком случае человек может способствовать спасению собственной души?

— Путь лишь один — нерушимая вера.

— И благие дела?

— Для истинного христианина вера неотрывна от благих дел.

— Однако Мартин Лютер утверждает, что спасение души вообще не имеет отношения к вере. По его мнению, еще при рождении человека Господь предопределяет, будет ли его душа спасена или проклята. Подобное убеждение представляется мне несправедливым и жестоким.

— Да, именно так Лютер толкует учение святого Павла. Я полагаю подобное толкование неверным и уверен, со мной согласятся многие сторонники реформы.