Игорь Тумаш - Миром правит любовь![= Влюбленный сыскарь]

Проснувшись и оглядевшись по сторонам, они смогли убедиться, что вечером видели далеко не все. Самая интересная часть «бедуинского» селения оказалась скрытой еще одной скалой, в котловине. И представляла собой нечто вроде летнего полевого лагеря военного училища. Конкретно: ряды палаток, плац, «полосы препятствий», стрельбище. И все было распланировано с военной дотошностью, то есть на бренную землю со священной бумаги перенесено с точностью до миллиметра. Однако на полевой учебный лагерь регулярной армии селение «бедуинов» никак не тянуло. Похоже, что здесь обучали военному ремеслу так называемых моджахедов.

— Ай да Болтуть! — пробормотал Швед.

Тут из многочисленных репродукторов требовательно прозвучал призыв к утренней молитве. Башенка с минаретом пряталась между двумя зубами скалы и была прикрыта с воздуха растянутой маскировочной сеткой. Палатки сию секунду разродились черными точечками «студентов» террористических наук, которые залились на плац и упорядочились рядами для намаза. Обратив лица в сторону Мекки, на колени опустились и охранявшие прищепкинцев граждане–оборванцы.

После молитвы был завтрак и тоже не шиш, а вчерашнее мясо и шорпо, чай с лепешками.

Что интересно, после завтрака спокойно подымить часок–другой–третий шишем «студентам» не дали. Безобразие, в принципе. Лагерь загудел, затрещал, забухал: на стрельбище жарили из «Калаш–дзынов» и метали гранаты, по «полосе препятствий» словно носились стада мамонтов, — пыль там, короче, столбом стояла. И кто это говорил, будто арабы ленивы и кроме торговли их ничего не интересует?

Болтуть сумел принять детективов только около двенадцати. С ним был Артем, загорелый и обветренный.

— Домой хочешь? — с ходу, потрепав пацана по плечу, спросил Бисквит.

— Неа, — потупив взгляд, не очень уверенно ответил Артем, покосившись на Михаила Викторовича.

— Ну–ка покажи руки, — потребовал Прищепкин.

Как и следовало ожидать, все пальцы Артема оказались на месте, Георгий Иванович от радости чуть не подпрыгнул.

— Здесь ему будет лучше, — бодренько заявил Болтуть. — Ну что его ждет дома? Выбор невелик: или нищета, или страх за свои, кровно заработанные деньги. Страх перед государством, которое в любой момент может изменить правила игры. Страх перед уголовниками, на которых нет никакой управы.

— Выходит, вы оба в Египте оказались не случайно? — спросил Швед, напряженно шевеля всеми извилинами.

— Разумеется, — стеснительно подтвердил Болтуть.

— А как же с Леной? Вы и ее планируете перетащить сюда? — пытаясь проникнуть в директорскую душу, или хотя бы нащупать к ней код, спросил великий кулинар.

— Артем, выйди–ка, — попросил Михаил Викторович. — Видите ли, — глубоко вздохнул он, когда за Артемом опустился полог палатки, — я всегда мечтал о сыне. Для оружейника и бизнесмена это довольно естественно, неправда ли? Однако первая жена родила мне двух дочерей. А с Леной мы фактически разошлись. (Услышав это признание, Прищепкин едва удержался от искушения расцеловать проходимца.) Ну не получился и второй брак, что я могу поделать. Ведь так называемые образованные женщины на дух не переносят мужчин творческих. Не замечали за ними такой особенности?

— Замечали, — угрюмо подтвердил Швед, почему–то считавший себя творческой личностью.

— Их куцые умишки и раздутые от сознания дипломированности «эго» не могут примириться с тем, что эти самые мужчины не хотят довольствоваться ролью, которые они им обычно отводят. Ролью добытчика и бесплатного приложения к их высокообразованным, тончайшим сущностям. Ведь сами женщины в силу своей природы к творчеству просто не способны. Вот поэтому и рассуждают примерно так: у него есть я, есть семья, что ему еще не хватает?.. Стало быть, он ищет уединения, чтобы встречаться с любовницей. Я мучился с ней ради Артема.

— Скажите–ка, Абд аль-Манаф, владелец торговой компании «Салах» и Михаил Викторович Болтуть, директор завода «Оптика» — одно лицо? — спросил Притщепкин, в голове которого схема этого дела вдруг прояснилась почти полностью, не хватало только каких–то деталей.

— Одно, — с гордостью за исполненный акробатический номер, признался Болтуть. — Я стал гражданином Египта, перебросил сюда большую часть заработанных «Оптикой» денег, создал в Рас — Гарибе аналогичное производство и, наконец, принял ислам. Причем сделал это, заметьте, добровольно. Здесь меня никто к этому не принуждал. «Воинам Аллаха» нужны были мои разработки, на мою душу они не претендовали. Христиане забыли Бога, поэтому ислам стал той силой, которая вскоре подомнет под себя весь мир. Честно говоря, он к этому особенно не стремится. Но ислам будет просто вынужден так поступить, чтобы повернуть человечество назад к духовности. Иначе нашу цивилизацию постигнет судьба цивилизации Атлантиды.