Игорь Тумаш: Миром правит любовь![= Влюбленный сыскарь]

— Когда мы уведем его след в Южную Африку, то он изощренно от нас избавится: «они слишком много знали». Например, скормит акулам или крокодилам. Если Болтуть сказал, что примет на службу, то значит, можно быть абсолютно уверенным: пора подумать о духовных ценностях, о вечном — без долгих раздумий сказал Швед.

— Я тоже так считаю, — продолжил Бисквит. — Но лично мне его служба еще и на фиг не нужна! Я не брошу спорт даже за сто тысяч баксов в месяц! Это совершенно исключено. Спорт для меня…

— Знаем, слышали, — не дал Лехе впасть в патетику Георгий Иванович и продолжил: — Однако и ответить Болтутю отказом было бы с нашей стороны весьма опрометчиво. Поставьте себя на его место: принять участие в радиоигре менты отказались. Значит, подумает он, Казак утвердится в мысли, что Болтуть остался в Египте. Его люди на «Оптике» покопаются в документах и обнаружат в числе компаньонов завода компанию «Салах» в Рас — Гарибе. Продолжать?

— Достаточно! — вскрикнул Швед. — Он попытается принудить нас принять участие в радиоигре насильно. Ему ничего другого просто не остается. А потом все равно изощренно «устранит». Следовательно, чтобы избежать тысячи и одной изощренных пыток Востока, нам следует согласиться на предложение Болтутя и начать вешать лапшу на уши Сергуне, а самим подготовиться к побегу.

— Ты делаешь успехи! — похвалил Шведа Прищепкин. — На этом и остановимся. Теперь можно констатировать, что мы заслужили право немного расслабиться. Леха, будь любезен, попроси–ка охрану организовать нам по шишу. С пирамидами не получилось, так хоть гадости этой попробуем. Да, и пусть принесут мою сумку из багажника «Крайслера» — хочу заварить «Аз воздамчика».

Уже на следующий день мобильник Холодинца на другом конце света наконец разродился долгожданным звонком:

— Это мы. У нас, Сергунь, все в полном ажуре. Жарища только страшенная. Сувениров накупили — вагон и еще тележка. Тебе, кстати, офигенный кинжал привезем. Купаемся, загораем. Вчера, значит, экскурсия была — к пирамидам. Завтра вылетаем в Кейптаун.

— Куда–куда?

— Ну, в Кейптаун — столицу ЮАР, — уверенно сказал Прищепкин, чем поверг Болтутя в состояние ужаса: Михаил Викторович театрально охватил руками голову, как бы в предчувствии удара сжал в куриную гузку рот и зажмурился. — Ой, нет!.. Тут меня Леха толкает. Перепутал малек. В Преторию полетим, ведь это Претория столица ЮАР, — исправился Прищепкин.

— Какого, собственно, хрена? Разве «Оптика» имела какие–нибудь контакты с ЮАР?

— Имела, как выяснилось. Но через посредника. Дело в том, что на официальном, межправительственном уровне у нас ведь никаких отношений с ЮАР не установлено. Мы как бы до сих пор выполняем отмененную санкцию ООН по блокаде Южно — Африканской Республики. МИД в этом направлении элементарно не шевелится. Вот и вынужден был Михаил Викторович экспортировать туда свои цацки через египетский «Салах». Так что не стоило нам в Египет и ехать. Болтутя с Артемом в ЮАР и увезли. Это все они, южноафриканцы устроили.

— Кто ж знал… Зато пирамиды посмотрели… Я вам так завидую.

— Да, пирамиды оказались классненькими!.. Швед, болтаясь в районе сфинкса, нечаянно пересек границу между небом и землей.

— Между чем? — удивился Холодинец.

— Ну, короче, в портал Швед попал, — увлекся ролью Прищепкин, не замечая отчаянных знаков Болтутя. — В место, где небо с землей энергетически соединяются. И, веришь, помолодел здорово.

— Ну и насколько стал выглядеть?

— Да фиг знает, но все морщинки разгладились. Потенцию, говорит, почувствовал в себе просто зверскую.

— Ух ты! — позавидовал на другом конце света Холодинец. — Как вам, кстати, арабки?

— Темпераментные, словно… газели, — ляпнул Прищепкин, по причине полного отсутствия опыта. — Ладно, расскажи–ка лучше, что у тебя.

— Как оказалось, в бухгалтерии «Оптики» второй месяц сидит какая–то проверка. Два мужика. Говорят, будто из Гостехнадзора. Знаешь, Жора, что–то мне их морды не нравятся.

— Ну и пусть сидит, провека–то. Нам какое дело… А молодежь наша — Юрочка, Арно, Валера — как?

— Юрочка и Валера в Крым уехали, а Арно грибами отравился. Но не насмерть. У нас ведь тоже жара. В газете писали, будто мухоморы из–за нее мутировали настолько, что от боровиков стало не отличить.

— Мухоморами отравиться нельзя! — с категоричностью малообразованного человека заявил Прищепкин. — Я читал: Ленин с Крупской в Шушенском мухоморы ведрами ели. Владимир Ильич из–за них, правда, облысел, а у Надежды Константиновны глаза немножко вылезли… Ладно, мы отвлеклись. В следующий раз на связь выйду в Претории. Привет Арно и Собыничу.