Наталья Александрова - Бриллиант из крокодиловых слез

— Правда, мужик в шапочке. Академик, говоришь? А тебе тоже такую доску сделают?

— Еще неизвестно, — засмущался Валентин Петрович. — Мой вклад в мировую науку не так велик, и потом, такие доски делают только посмертно… Поскольку мы все равно рядом, можно, я зайду успокоить жену?

— Валек, прекрати, — проворчал авторитет, — возьми себя в руки. Мы же сюда не просто так приехали, а по важному делу. Паркуйся в сторонке, Утюг! Нам вон в тот подъезд нужно, который рядом с доской.

— Так это как раз мой подъезд! — обрадовался профессор.

— А квартира у тебя на каком этаже? — подозрительно прищурился авторитет.

— На пятом.

— Вот блин! Штырь сказал, что Минский как раз на пятый зашел. Только он сказал, что там женщина живет…

— Так это она, Катя!.. — Валентин Петрович схватился за сердце.

— Выходит, и правда придется нам к тебе в гости зайти, — задумчиво протянул Слон.

— Слава богу! — с облегчением вздохнул профессор.

Помня Жаннины уроки, Катя с самого утра заняла стратегическую позицию у входа в мини-госпиталь.

Она приготовилась к длительному ожиданию, но дверь довольно скоро отворилась. В коридор вышла пожилая нянечка. Перед собой она катила металлическую тележку с постельным бельем.

— Тетенька, можно вас на минутку? — громко прошептала Катя из своего укрытия.

— Ой! — Нянечка схватилась за сердце. — Как ты меня напугала! Спряталась, выскочила… Разве ж можно так людей пугать? Это ж нарушение техники безопасности! Так и до инфаркта недалеко или до другой какой болезни. Болезни, они, знаешь, все исключительно от нервов, если, конечно, не от чего другого. А пожилому человеку много ли надо?

— Извините, тетенька! — Сейчас Катерина была сама любезность. Из потертого кошелька она торопливо вытащила сложенную вдвое сторублевую бумажку. — Я совсем не хотела вас напугать. Просто у меня здесь муж лежит, а у вас в отделении карантин. Никого не пускают, даже передачи не принимают… Я думала, может, вы мне поможете?..

— Почему бы не помочь. — В голосе нянечки зазвучало сознание собственной значительности. — Людям надо помогать, особенно тем, кто с пониманием… — Она ловко прибрала сторублевку. — А который, к примеру, твой муж?

— Кряквин, Валентин Петрович, — выпалила Катерина, — с пневмонией здесь.

— Кряквин? — Лицо нянечки вытянулось и побледнело. — Валентин, говоришь, Петрович? Это который из второй палаты? Что же ты сразу не сказала?

— Ой! — На этот раз Катерина схватилась за сердце. — Что с ним, тетенька? Скажите скорее, не мучайте! Ему плохо? У него ухудшилось состояние?

— Не то дело, что плохо, — вполголоса забормотала нянечка, пригнувшись к Катерине, — и состояние тут не касаемо. А только палата та нехорошая. Сперва один пропал, потом другой…

— Кто пропал? Откуда пропал? — окончательно переполошилась Катя. — Да не томите, объясните толком!

— Говорят тебе: пропадают люди из той палаты. По всему видать, нехорошо там. Прошлой ночью сосед его, Хоботов, серьезный такой мужчина, основательный… С вечера был, а утром — как корова языком слизала! А сегодня и твой пропал. А самое что удивительное — в морге лишний человек обнаружился!

— Боже мой! — Катя позеленела, отступила к стене и стала медленно сползать на пол.

— Ах ты, господи! — засуетилась нянечка. — Вот так делай людям добро, помогай им, а потом самой же расхлебывать…

В это время за ее спиной возникла высокая прямая фигура.

— Что здесь происходит? — сухо поинтересовалась старшая сестра мини-госпиталя, разглядывая бледную Катерину и суетящуюся около нее нянечку.

— Так вот, Варвара Францевна, — испуганно забормотала тетка, — я ей как раз то самое и говорю, что сюда никак нельзя, потому как у нас карантин. А она в обморок непременно надумала, потому как это ейный муж пропал… Не тот Хоботов, что вчера, а который Кряквин из второй палаты…

— Интересно, откуда она об этом узнала? — Голос Варвары Францевны не сулил ничего хорошего. — Я, кажется, предупреждала весь персонал, чтобы никаких разговоров на эту тему…

— Так само собой, Варвара Францевна, никаких разговоров. А какие такие могут быть разговоры? Разве ж я не понимаю? Сороковой год медицинским работником…

— Чувствую, что скоро нам придется расстаться.

Старшая сестра моргнула, и нянечку словно ветром сдуло. Варвара Францевна поднесла к Катиному лицу ватный тампон, смоченный нашатырем.

Катерина охнула, закашлялась и открыла глаза.

— Ой, где это я? А мне такой ужасный сон снился, как будто я пришла в больницу…