Наталья Александрова - Бриллиант из крокодиловых слез

— Это не совсем сон, — строго, но с некоторым сочувствием проговорила старшая сестра. — Видите ли, случилась одна странная вещь. Пожалуйста, пройдите со мной и взгляните на одного человека. Точнее, не совсем человека.

— Что? — Катерина округлила глаза. — Как это — не совсем человека? Что вы хотите сказать? Это что, какой-нибудь мутант?

— Вы меня не так поняли… Нет, пойдемте со мной!

Катя поднялась и несколько неуверенно двинулась за Варварой Францевной.

Однако направились они вовсе не в мини-госпиталь, как полагала Катерина. Вслед за старшей сестрой Кате пришлось спуститься на первый этаж и покинуть здание больницы.

— Куда мы идем? — Она схватила Варвару Францевну за локоть. Они были уже в нескольких шагах от одноэтажного кирпичного здания.

— Мужайтесь! — строго произнесла старшая сестра.

— Я… я мужаюсь, — проблеяла Катя и уставилась на вывеску с выцветшими буквами. «Морг». — Ой! — Она закрыла глаза и чуть не свалилась с крылечка, но Варвара Францевна вовремя успела ее поддержать. — Ой! — Катя снова открыла глаза и уставилась на вывеску. Ничего не изменилось, они по-прежнему стояли на крыльце морга.

Дверь открылась, и Катерина, не помня себя от страха, проследовала за старшей медсестрой в большую холодную комнату, заставленную металлическими каталками.

Некоторые из них были накрыты простынями, из-под которых проступали контуры человеческих тел.

— Который? — холодным скрипучим голосом спросила Варвара Францевна.

— Который лишний, так это вон тот, — отозвался местный санитар, небритый мужик в несвежем халате и с повязкой, которую называют шапочкой Гиппократа. — Я помню, что пустая была эта каталка, а она вдруг раз — и полная!

С этими словами он жестом циркового фокусника откинул простыню с одного из своих подопечных. Катя уставилась на труп.

— Не он, — протянула она с просыпающейся надеждой.

— Ясно, что не он! — поддержала ее старшая сестра. — Замойчук, ты что нам показываешь?

— Ох, простите, — засуетился санитар, — перепутал маленько. Это старушка Шубкина, которую старушку вчера из казино привезли, проигралась, и от расстройства того, летальный исход. А лишний, он вот, по соседству. А что удивляться-то? Мне после травмы домой положено, на излечение с домашним усиленным питанием, а я тут вторые сутки дежурю. А дежурю, потому как сменщик у меня запойный, что с ним поделаешь?

С этими словами он сбросил простыню с другого трупа.

— Не ваш? — Варвара Францевна повернулась к Кате, на всякий случай держа наготове ватку с нашатырем.

— Нет. — Катя разглядывала труп незнакомого мордатого мужика.

— Уверены? — упорствовала старшая сестра.

— Конечно, уверена! — Катя приободрилась. — Что же вы думаете, я собственного мужа не узнаю?

— Всякое бывает. — Варвара Францевна поджала губы. — Тем более освещение здесь не очень…

— Я своего Валека при любом освещении узнаю. — Катерина громко всхлипнула.

И вдруг с ней случилось что-то необыкновенное.

Стресс, который она только что перенесла, и страх, испытанный в морге, когда она ожидала увидеть труп мужа, удивительным образом изменили ее душевный настрой.

Катя, всегда такая мягкая и нерешительная, Катя, позволявшая помыкать собой всем, от сантехника до паспортистки и от трамвайного контролера до генеральши Недужной, неожиданно превратилась в самую настоящую тигрицу. Не исключено, что сыграли свою роль и Жаннины наставления.

Она повернулась к Варваре Францевне и прорычала:

— Где мой муж, профессор Кряквин? Отвечай, несчастная! Где мой дорогой Валек? Вы мне за него ответите!

Старшая сестра, не ожидавшая от растерянной беспомощной дамы такого напора, удивленно уставилась.

— А я-то откуда знаю?

— А кто, интересно, должен знать? Пушкин? Или папа римский Франциск? Что у вас в больнице творится? У вас второй больной исчез, а вам и дела нет. В морге неопознанные трупы появляются, а вам до лампочки. Может, у вас налажен канал продажи людей на органы? Или вы поставляете рабов в страны Ближнего Востока? Даже не думайте, что вам это все сойдет с рук! Я вашу лавочку прикрою! Я до вас доберусь! Вы меня еще не знаете, но вы меня еще узнаете!

— Гражданка, я вас попрошу не хулиганить! — Варвара Францевна попыталась вернуть инициативу в свои руки. — Конечно, я могу понять ваше недовольство случившимся, однако…

— Недовольство случившимся? Нет, это называется иначе. Это не недовольство, это праведный гнев! И понять его вы никак не можете, потому что не у вас похитили мужа! И какого замечательного мужа! Признавайтесь немедленно, куда вы дели моего Валека!