Олег Егоров - Девятый чин

— Дежурство сдал, — на ходу засыпая, промямлил Бабочкин.

— Принял. — Андрей остался наедине со своими мыслями за пластиковой перегородкой.

Впрочем, ненадолго. Телефон зазвонил почти сразу. Почти сразу кому-то захотелось посадить в тюрьму пьяного бомжа, спящего на подоконнике, потом — обезвредить баночку из-под гуталина, брошенную на расчерченных мелом квадратах под окнами, потом — упечь в колонию какого-то Мякишева, посмевшего выгуливать без намордника овчарку, и так далее.

Шолохов посмотрел на часы. Зоя обещала позвонить оперу в участок сразу по окончании репетиции. Минуло девять вечера. Андрей почувствовал нарастающую тревогу, и тревога эта никак его не оставляла. Хотя работы было полно. Очередной наряд загнал в «предбанник» стайку пьяных школьников. Двое патрульных доставили азербайджанца без справки о регистрации. Азербайджанец предложил Шолохову взятку — две картонные коробки бананов.

— Цветы есть? — спросил Андрей.

— Будут, командир! — заволновался уличный торговец. — Сейчас у товарищей возьму!

— Бананы тоже оставь. Коробки хватит.

Отобрав у бакинского гостя паспорт, опер отпустил его под честное слово. Бананы велел поделить молоденьким патрульным. Вскоре и паспорт азербайджанца был обменен Шолоховым на шикарный букет еще не распустившихся белых и розовых тюльпанов.

«Пусть Зойка порадуется. — Андрей, наполнив трехлитровую банку водой в туалете, воткнул в нее „отступные“. — Не всё актеров цветами одаривать. Художники тоже нуждаются в поклонении».

— Опять резина лысая, — доложил, заходя с улицы, механик-водитель Войтенко, сводный брат участкового.

Андрей выглянул в зарешеченное окно. Над Крылатским сгущались тучи.

Точно так же выглянул в окно «Лендровера» и Шустрый. Не заглушая двигателя, он сидел за рулем у знакомого подъезда.

Час назад Байкер информировал Малюту по телефону, что объект наблюдения вернулся в квартиру один.

— По коням! — скомандовал предводитель своим боевикам, заседавшим в штабе.

— В квартире может ждать засада, — предупредил его Хариус.

— Засада может, а мы — нет! — Глеб Анатольевич протер десны остатками употребленного кокаина. — Я с них три шкуры спущу.

Сборы были недолги. Около 23.30 представительная делегация в составе Малюты, Хариуса, Пузыря, Соломона и штатного головореза Родимчика стояла на лестничной площадке у бронированной двери с номером «132» на латунной табличке.

Из квартиры напротив за ними наблюдал в глазок Байкер. Рядом маялась Алевтина.

Близился момент истины.

— Вышибай! — Малюта пнул башмаком дверную обивку.

— Только бесшумно! — прошептал нервничавший больше всех Соломон. Обратно в колонию ему не очень хотелось. Можно сказать, совсем не хотелось.

Хариус прислонил кувалду к стене и нажал на кнопку звонка. С обратной стороны никто не отозвался.

— И долго я буду тут стоять? — Глеб Анатольевич сумрачно посмотрел на Хариуса.

Тот достал из кобуры «Вальтер», а Родимчик передернул затвор помпового ружья.

Взявшись за ручку, телохранитель Малюты осторожно повернул ее и дернул дверь на себя. Бронированная дверь подалась неожиданно легко.

Глеб Анатольевич с Хариусом переглянулись и вошли в прихожую. Родимчик с Пузырем заняли позицию чуть сзади. Последним, озираясь, шагнул внутрь и Соломон.

— Скверное предчувствие, — прогнусавил он, вздрогнув. — Нос чешется.

— Чешется — почеши, — осклабился Пузырь.

Малюта показал ему кулак и жестами поделил между боевиками направления поиска.

Караван, рассредоточившись, двинулся в глубь квартиры.

Соломон, которому достались кухня и ванная, начал с ванной. Санузел был просторный и совмещенный. Соломон присел на стульчак. Сердце его бешено трепыхалось, будто дрозд в силках птицелова.

«Добром это не кончится, — думал он лихорадочно. — Лучше бы я больничный в поликлинике выписал».

И он был совершенно прав, мудрый Соломон.

— Звони в участок, — велел Байкер, как только кавалькада налетчиков исчезла в квартире Брусникина. — Твоего соседа грабить пришли.

— Алло, милиция?! — забормотала в трубку целительница, набрав номер местного отделения, приколотый булавкой над аппаратом вместе с прочими номерами дежурных служб. — Моего соседа грабят.

Далее она взялась диктовать адрес, но на другом конце провода уже раздались короткие гудки.

— Повесили. — Она растерянно глянула на Байкера.

— Что значит — «повесили»?! — осерчал суженый. — Алевтина! У нас даже расстрел отменили! Набирай заново!