Валерий Осинский. - Предатель.

Филон улыбнулся.

– Я говорил брату: ты не философ. Разум – твой враг. Человек не может всегда жить с мыслью о Боге и о Его Благе. Лишь мудрец понимает: коль человек ничтожен перед Небесным Отцом, возмездие на земле ничто в сравнении с возмездием Небес. Простолюдин же обязан помнить, что нет ничего страшнее кары Вершителя их судеб. А от мерзостей человека удержит страх Его возмездия в этой жизни. Любовь к отцу держится на страхе наказания.

– Пусть так, но законы Мошеаха не остановили кровопролития. В их основе месть. Как остановить убийство и жестокость?

– Для этого есть тот, кто вершит земной суд.

– Власть цезаря от богов. Но ведь он смертен, как раб. Значит, тоже слаб. Что же станет мерой его воли?

Филон иронично зацокал языком.

– Будь осторожен с чужими, рассуждая о Божественном. Даже молитвенники считают, что его власть от Бога. – И добавил серьезнее: – Мера воли цезаря – его закон.

– Но милосерден ли их закон? Дед мне рассказывал, как в легионах Помпея казнили каждого десятого солдата за бегство с поля брани. Среди казненных был герой, не давший смять ряды отступавших, и сам военачальник преклонил пред ним колено в знак скорби. Героя казнили. В чем смысл такого закона?

– В том, что он един для всех.

– Но если пренебречь одним человеком, можно пренебречь всеми.

– Закон Мошеаха жесток, но понятен, удобен и потому справедлив. Убийство из корысти или случая – все равно убийство.

– Но ведь Отец Небесный простил за грехи Товита и Сарру. Снял бельма с глаз Товита, а Сарру дал в жены Товии, сыну Товита, после ее семи пустых замужеств. Мы же – все дети Его. Он повелевает солнцу восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. Если мы будем любить любящих нас, чем мы будем отличаться от язычников, поступающих так же, или от собак, которые кидаются на чужого и любят хозяина, за то, что он их кормит?

– Может ли смертный позволить себе милосердие Небесного Отца?

– Мы выходим из утробы матери ни с чем, и уходим ни с чем. Ребенок не знает печали и зависти – такими нас создал Небесный Отец. А роскошь, ты сам сказал, усыпляет душу. Это противно человеку и Небесному Отцу. Отсюда распри и зло.

– Сказано у Шеломо: имущество богатого – крепкий город его, беда для бедных – скудость их. Роскошь возмущает мудреца. Простого смертного точит зависть. Изменить людей нельзя. Для этого их нужно заставить понять, коль Вседержитель дал безграничную силу избранному народу, значит им ничего не остается, как подчиниться Ему. И нам. Но прежде чем так будет, сменятся поколения.

– Подневольная любовь – это страх. А страх – рабство. Одно рабство сменит другое.

– В любви есть свой расчет. У Мошеаха сказано: если братья живут вместе и один из них умер, не имея у себя сына, то жену его должен взять в жены деверь, а первенца их оставить с именем умершего брата, чтобы имя его не изгладилось в Израиле.

– А если бы было семь братьев, кому бы из них она принадлежала в другом мире? Бог не есть Бог мертвых, но живых. Там не женятся, не выходят замуж, но пребывают, как Ангелы Божии на небесах.

– Откуда эти слова? Я их не помню. – Йехошуа покраснел. – Твое? Что же, хороший, но опасный пример. Ершалаимские левиты и фарисеи обременяют людей законами, сами предпочитая на пирах возлежать на почетных местах, ибо считают, что служат Господу, и сами могут закон не соблюдать. Но если ты укажешь им на это – тебя побьют камнями. Если ты любил, то знаешь: любовь – несчастье для разума. Во имя мудрости ты оставляешь мать и друзей, которые тебя любят. Разбиваешь их сердца. Пройдут годы, любимая женщина разлюбит тебя. Друзья – забудут. Так чего стоит любовь? Над чувствами властвует разум. А начало разумения – благоговение к Богу.

– Но мы ощущаем Его, не видя. Разум доверяет чувству. Значит чувства важнее разума. И выбирая любовь или страх к Небесному Отцу, не лучше ли выбрать любовь!

Филон подумал, а затем приподнял кубок, признав правоту Йехошуа.

– Со мной говори, не таясь. Но если ты сомневаешься в законе, тебе нельзя к мудрецам.

– Там никто не помешает мне думать. Разве Небесный отец создал только избранный народ? Он создал другие народы. Ты говоришь, что рано или поздно они должны принять нашего Бога и наши законы. Но захотят ли они жить гоями? Так может, нужно правильно понять закон, чтобы дать им то, за что бы они полюбили нашего Бога и нас?

Филон задумчиво отер пальцы о полотенце.

– Плоды винограда не ищут на дереве маслины. Ибо дерево познается по плоду. А чтобы собрать плоды, не рубят лозу, на которой он растет. Израиль знал много мнимых пророков. Сказано: не слушайте слов пророков, пророчествующих вам: они обманывают вас, рассказывают мечты сердца своего, а не от уст Господних. Нас не любят за преданность вере и нетерпимость. Но где бы и с кем мы не жили, нас спасает от забвения наш Бог. – Филон пристально посмотрел на друга. – Ты не перепишешь закон.