Фредерик Дар - Отпуск Берюрье, или Невероятный круиз

Я пытаюсь подбодрить его:

— В политике вы достигли идеала, господин министр.

Он пожимает плечами:

— Пф-ф-ф, надолго ли? И потом, в моём случае идеал — это билет на поезд, который обязывает ехать по назначению. То есть обязанность. Настоящий идеал заключается в том, чтобы не иметь идеала. Иногда я мечтаю о полной свободе мысли. Как, должно быть, здорово просыпаться утром коммунистом, а засыпать пужадистом, и наоборот. Чтобы твои убеждения несло течением, словно бумажный кораблик, дружок… Я вам признаюсь, мне случается просыпаться в холодном поту два-три раза за ночь, сердце стучит как сумасшедшее, и я спрашиваю себя: «Боже, что со мной?» Действительность оглушает, как удар дубинкой по голове. Я бормочу себе: «Ах да, чёрт, я в правительстве». Посреди ночи, дорогой, хоть волком вой! Когда начинает светать, я подбадриваю себя. Я говорю себе, что я не один, в конце концов, что нас пока ещё много. Но от количества носильщиков груз не становится меньше. Выпьете со мной, дружок?

— Охотно.

Я смачиваю горло. Сильный альтруистический порыв вызывает во мне желание помочь этому несчастному человеку.

— Бог с ним, с политическим идеалом, у вас есть домашний очаг, Мо-мо.

— Нет, — отвечает он, — есть жена. И какая жена… Вы её видели?

— Только мельком.

— Этого вполне достаточно, чтобы получить о ней представление. Она до такой степени страшная, что сама не знает об этом. Скрипучая, как флюгер. Ядовитая, как бледная поганка. Властная, как старая актриса. Костлявая, как смерть! О, как я её ненавижу, если бы вы знали. Только постоянно пылающая во мне ненависть помогает вытерпеть её.

— Почему, чёрт возьми, вы женились на ней? Тем более что, как я понимаю, вы не феминист?

Он грустно постукивает кончиком пальца по фужеру с шампанским.

— Молодые люди — карьеристы. Они бросаются с закрытыми глазами в разные выгодные дельца. Отец моей жены был очень богатым и петенистом, а я бедным и голлистом, так что мы были созданы для того, чтобы понять друг друга.

Он делает глоток, кашляет, наклоняется к столу и говорит тихим голосом:

— Я как раз хотел поговорить с вами об Артемиде…

Видя, что я вытаращил глаза, он добавляет:

— Артемида — не сестра Аполлона, а моя жена. Представляете, ко всему прочему её ещё зовут Артемида. Эх, жизнь — нелегкая штука для того, кто хочет в ней преуспеть.

Слезы «Болленже́ брют» [42] « Болленже́ брют » — знаменитая марка французского сухого шампанского, а также белого вина. — Прим. пер . появляются у него на ресницах.

— Самая большая глупость, которую может совершить человек, это изменить даже не своим идеалам, а своим нравам. Если бы я не женился на этой уродине, я бы не стал министром и жил бы счастливо со своей мамой, которой так здорово удавалось делать жизнь приятной. Представляете, дружок, какой была жизнь рядом с ней? До двадцати пяти лет я верил в Деда Мороза! Когда пришло время военной службы — я получил освобождение от строевой — это прекрасное создание пишет полковнику, умоляет его разрешить мне надевать мои туфли перед казарменным камином двадцать четвертого сентября. Он отказал, сволочь, и, наоборот, вызвал меня, чтобы поиздеваться надо мной. После этого неприятного случая я не согласился стать военным министром. Эти люди — просто звери! Так о чём я говорил? Ах да, об Артемиде…

Он смотрит налево, направо, хватает меня за руку, сжимает её и шепчет:

— Она пропала!

Я подпрыгиваю так сильно, что шампанское вздрагивает в наших стаканах, как от набежавшей волны.

— Что?!

— Тсс! Я не хочу, чтобы об этом узнали. Я сказал капитану, что она страдает от морской болезни, и уверил стюарда, что она в медпункте. Нужно выиграть время. Вы представляете, какой будет скандал, мой милый друг? Жена министра исчезает в море во время круиза! В Елисейском дворце это произведёт эффект хуже, чем развод!

— С какого времени вы её больше не видели?

— После обеда. Ваш ужасный друг, кажется, проводил её до её апартаментов. Он там задержался на некоторое время, как мне сказали, — добавляет коварный, глядя на меня краешком глаза, — ну да ладно: для них это милосердие! Вскоре после этого моя жена вышла из своей каюты в одном из этих диких костюмов пастельно-голубого цвета, который подтверждает, хотя это давно известно, что от глупости не умирают. Из прогулки она так и не вернулась.

Он смеётся очень зубастым смехом.

— Какая-то добрая душа толкнула её за борт, как я думаю. Если вдруг этот человек предстанет перед судом и будет приговорён к смерти, я лично буду ходатайствовать перед президентом о его помиловании.