Софи Ханна - Эркюль Пуаро и Шкатулка с секретом

– Прекрати свое нытье, хватит, – резко перебила ее Клаудия. – Все это не отвечает на вопрос: кто убил Джозефа и почему? Быть может, дело пойдет скорее, если я скажу, что это правда? Да, я была в тот вечер в утренней гостиной, и да, это я размозжила голову бедолаге Джозефу. Довольны?

– Что? – Кимптон был, похоже, шокирован. – Дражайшая, о чем ты?

– Но я все же не убивала Джозефа. Ведь так, Пуаро?

– Non . Его убили не вы, мадемуазель.

– Тогда кто же? – Кимптон вскочил, злой не на шутку. – Во имя всего святого…

– Вы его убили, доктор Кимптон, и вы сами прекрасно это знаете. Джозефа Скотчера убили вы.

– Я? Ха! Вздор, старина, полная бессмыслица. Тридцати минут не прошло с тех пор, как вы говорили, что это сделал не я, – неужели забыли? Или у вас такие же проблемы с памятью, что и у Софи?

– Память любого человека несовершенна, месье. Память Пуаро – в наименьшей степени. Вы не совсем точно приводите мои слова. Я говорил, что у вас было множество мотивов, а еще что многие на вашем месте поддались бы искушению и убили из мести. Но я добавил, что это не про вас – вы никогда не стали бы убивать из мести. И это правда: вы не поддались страстям. Ваше преступление – убийство Джозефа Скотчера – было спланировано вами много лет назад. Спланировано тщательно, рационально, в полном соответствии с законами логики. Я бы даже сказал… научно.

– Как все здорово, а? Какой я, должно быть, умный убийца!

– Планирование убийства потребовало от вас труда и дисциплины, – продолжал Пуаро. – Ведь оно представляло собой – будем и дальше пользоваться этим словом – эксперимент.

Кимптон снова сел.

– Вы меня не убедили, – сказал он. – Пока. Но мне уже интересно, и я хотел бы послушать дальше.

Вряд ли я смог бы вести себя с таким апломбом, если б меня во всеуслышание обвинял в убийстве человек, известный как лучший детектив в мире, – ну, разве что был бы уверен, что он блефует. Однако Кимптон был не из тех, кто показывает свою слабость.

– Я много раз прочел вашу любимую шекспировскую пьесу: «Короля Джона», – продолжал Пуаро. – Она меня заворожила. Это она помогла мне встать на верный путь и пролила на него свет.

– Рад, что вы сочли ее настолько достойной внимания, – отвечал Кимптон.

– Видите ли, с какой бы стороны я ни смотрел на это дело, спор об открытом гробе, подслушанный Орвиллом Рольфом, никак ни с чем не вязался. Согласно тому, что услышал мистер Рольф, суть спора состояла в выборе между открытым гробом и закрытым.

– Именно так, – подтвердил Орвилл Рольф.

– Bon . Как-то днем, обдумывая многочисленные мотивы доктора Кимптона – ведь он дольше всех знал Скотчера, – я вспомнил одну вещь, которой прежде не придавал значения. За обедом, когда Скотчер был так взволнован вестью о завещании леди Плейфорд, доктор Кимптон протянул свой стакан с водой Софи Бурлет и велел передать его Скотчеру, чтобы тот выпил. Леди и джентльмены, зачем он это сделал, когда перед Джозефом Скотчером стоял его собственный стакан, полный или едва початый? Ведь, когда мы садились за стол, у каждого прибора стоял стакан с водой. Первое блюдо подали, когда леди Плейфорд только объявила о своем решении, а на первое был суп. Суп – влажная пища; мало кто запивает его большим количеством воды.

– Ну и ну! – выкрикнул вдруг Гарри Плейфорд. Все даже подпрыгнули от неожиданности, как если бы по комнате вдруг прогалопировала зебра. Однако никто ничего не сказал, и только Дорро велела ему успокоиться и вести себя тихо.

Пуаро продолжал:

– Рэндл Кимптон – чрезвычайно умный и решительный человек. Он способен принимать решения и действовать молниеносно. Убийство Скотчера он планировал много лет, продумывал разные комбинации, подбирал условия и вдруг, совершенно неожиданно для себя, очутился в компании людей, многим из которых оказывалась выгодна смерть Скотчера. Кимптон не знал, что леди Плейфорд переменит свое завещание в его пользу, а она так и поступила, завещав секретарю все, чем владела сама. Какой полицейский при таких условиях откажется поверить, будто Дорро и Гарри Плейфорд не устояли перед искушением? Или что Майкл Гатеркол не убил беднягу Джозефа из ревности, желая избавить леди Плейфорд от последствий ее собственной опрометчивости?

Кимптон понял, что момент настал. И пока взгляды всех присутствующих были устремлены на Скотчера и леди Плейфорд – главных действующих лиц развернувшейся драмы, – он потихоньку опустил руку в карман пиджака и достал оттуда стрихнин. Яд был в маленьком пузырьке, скорее всего. Зачем он носил яд при себе, спросите вы? Не знаю, но могу предположить: если яд при нем, никто не натолкнется на него случайно, роясь в его вещах.