Наконец, ко всему этому добавилось еще одно, последнее соображение: он никогда не поймет вполне историю собственной жизни, если не узнает правду о здоровье Скотчера. И какой же вывод он сделал? Вот какой: Рэндл Кимптон решил, что он должен знать правду, всю и без всяких оговорок. А достичь этой цели можно было только одним путем: через вскрытие. Ни при каких других обстоятельствах человек не может заглянуть внутрь другого человека и увидеть его почки – упругие и розовые или же сухие, сморщенные и потемневшие. Итак… Джозеф Скотчер должен был умереть при сомнительных обстоятельствах.
Дорро Плейфорд нетерпеливо фыркнула.
– Я не понимаю, о чем вы! Уж не хотите ли вы сказать, что…
– Я хочу сказать, мадам, что Рэндла Кимптона подтолкнул к убийству Джозефа Скотчера вовсе не избыток эмоций. Не ревность, не ярость, не жажда мщения – хотя, вне всякого сомнения, и эти чувства обуревали доктора Кимптона все годы, что он ломал голову над тайной Джозефа Скотчера. Но не из-за них он стал убийцей. Это убийство – научный эксперимент. Оно было совершено ради открытия истины, можно сказать, из научного любопытства. То есть, попросту говоря, данное убийство преследовало лишь одну цель – вскрытие.
Глава 37
Пуаро выигрывает вчистую
Хотя у меня не было ни улик, ни доказательств, но, едва Пуаро смолк, я понял все так ясно, словно увидел собственными глазами. Убийство ради вскрытия. Убийство ради вердикта патологоанатома. Даже странно, что такое загадочное преступление свелось всего к нескольким словам, не правда ли?
Откровение за откровением продолжали затоплять мой мозг. Ну, конечно; как же я раньше не догадался? Конечно, это был Кимптон – человек науки, человек, превыше всего ставящий факты и улики и насмехающийся над психологией. Кто еще мог это сделать?
Несколько минут в комнате стояла мертвая тишина. Никто не двигался с места. Затем Пуаро обратился к Кимптону:
– Вы прекратили изучать Шекспира не из-за обиды на коллег, которые считали вашу любимую пьесу слишком слабой, – сказал он. – И даже не из-за Скотчера, который выбрал ту же специальность, что и вы. Нет – вы обратились к медицине потому, что в мозгу у вас созрел блестящий, как вам представлялось, план: вы станете врачом. Одержимость Скотчером довела вас до того, что вы даже не задумывались, сколько лет на это понадобится. Вы решили при первой же возможности занять должность, которая позволит вам заниматься вскрытием трупов в случаях подозрительных смертей, и жить как можно ближе к местам, где будет обитать в тот момент Скотчер. Тогда вы смогли бы убить его, предварительно подготовив себе надежное алиби, с тем, чтобы он в конечном итоге попал на ваш анатомический стол, где вы, в конце концов, и установили бы непреложную истину. Именно аутопсия была центральным звеном вашего плана, и насколько же более полным было бы ваше удовлетворение, доведись вам совершить ее своей рукой…
Сначала все складывалось как нельзя лучше для вас – прошло совсем немного лет, а вы, благодаря своим способностям и решительному настрою, уже стали тем патологоанатомом, к которому регулярно обращалась за консультацией полиция города Оксфорда, где все еще проживал Скотчер. И вдруг все пошло наперекосяк, верно? Ваша новая пассия, Клаудия Плейфорд, с которой вы обручились совсем недавно, внезапно сообщила вам, что Скотчер скоро будет жить и работать здесь, в Лиллиоуке. Представляю, в какой вы были ярости.
– Отличная работа, старина, – сказал Кимптон. – Наверное, теперь я должен подтвердить, что находился именно в том состоянии духа, какое вы мне приписываете? Так вот, я подтверждаю. Это неожиданное известие действительно привело меня в неописуемую ярость. И если кто-нибудь может превратить психологию в науку, то это именно вы, Пуаро.
– Рэндл, он же обвиняет тебя в убийстве! – воскликнула Клаудия. – Разве ты не будешь отрицать это?
– Нет, дражайшая моя. Прости, но он прав во всем. Пуаро выиграл у меня вчистую. А я не из тех, кому доставляет удовольствие лишать человека заслуженной победы.
– Вот как? Ну а я, значит, из тех. – И Клаудия смерила Пуаро холодным взглядом. – Вы правы, говоря о Рэндле как о талантливом и целеустремленном человеке, и все же ни один мужчина не сравнится в решимости с по-настоящему целеустремленной женщиной. Я бы никогда не оставила попыток смыть с себя подозрение, обвини меня кто-нибудь в убийстве. Никогда, слышите!
– Мне кажется, Пуаро еще не закончил, дражайшая. Но, раз уж ты подняла эту тему… как ни больно мне выражать свое несогласие с тобой, моя божественная девочка, я все же должен признать, что наши представления о том, что значит «смыть с себя подозрение», несколько расходятся.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу