С. Грэй - Темные горизонты

– Где ты был весь день?

– Я взял выходной. – Я вытираю руки о самое темное полотенце на крючке.

– Я знаю. Но где ты был?

– Просто покатался по городу. Уже сто лет не был в той части Кейптауна.

– Ты ведь не ездил к Кларе, правда?

Я вздыхаю. Начать оправдываться? Или просто ответить?

– Нет.

– Ну, я решила уточнить.

Она набирает в ковшик воды, опускает голову Хейден себе на руку и осторожно собирает ее золотистые кудри, приглаживает их, поливая водой. Как у Стеф все отлично получается: Хейден даже не морщится, она откидывается на руку Стеф и вздыхает. Я завороженно смотрю, как Стеф втирает Хейден в волосы детский шампунь, промывает их, полощет. Затем она оборачивает голову Хейден маленьким полотенцем и вытаскивает малышку из ванны.

– Нет, мам! – кричит Хейден. – Хочу играть!

– Пора вылезать, мартышка. Сейчас мы тебя вытрем, и ты сможешь еще немного поиграть перед ужином.

Хейден продолжает капризничать, но Стеф непреклонна.

– Давай я тут уберу, – предлагаю я.

– Спасибо, – говорит Стеф.

Она надевает на Хейден халат с персонажами мультика «Холодное сердце» и несет малышку в спальню. Мне стыдно. Но если поход к психотерапевту и уборка в ванной позволят мне избавиться от этого чувства, помогут мне вернуть любовь Стеф, я это сделаю. Санте ошибается. Я не отвергаю себя, я держусь за то хорошее, что еще осталось в моей жизни.

Я вынимаю пробку из ванной, собираю игрушки и складываю их в коробку в углу. Кладу на место мыло, включаю душ, чтобы ополоснуть ванну. Вода медленно стекает – волосы Хейден забили слив. Я достаю их, этот великолепный комок волос… они источают синее свечение… сколько же в них жизни… Я не могу заставить себя выбросить эти волосы, поэтому стряхиваю с них воду и забираю их с собой.

Не прошло и часа после того, как я выбросила пододеяльник Зоуи в мусорку, как я застукала Марка в коридоре с этим пододеяльником в руках (наверное, Марк выбрался из дома и достал его из мусорного бака, когда я вернулась в комнату Хейден). Именно тогда я и предъявила мужу ультиматум: обратись к врачу, или мы с Хейден уходим. Марк просто посмотрел на эту вонючую тряпку, будто увидел ее впервые в жизни, кивнул и пообещал записаться к врачу на следующий день. Я не ходила с ним на сеансы, но знаю, что свое обещание он выполнил, поскольку счета от психотерапевта – Санте или что-то в этом роде (я забыла ее фамилию) – до сих пор приходят. Очевидно, страховка покрыла не все лечение. Я игнорирую эти счета – и не буду отвечать на письма от адвокатов Санте, которые, несомненно, последуют. Пусть эта Санте подает на меня в суд. Она должна была помочь Марку – и не справилась. Может быть, мы все не справились.

Марк, может быть, и согласился обратиться за помощью, но, хотя и прошло уже много дней с тех пор, как мы вернулись из Парижа, я все еще не могла отделаться от тревожного чувства, что кто-то рылся в моих вещах. У меня не было доказательств причастности Клары к происходящему, но небольшие перемены в обстановке были точно подстроены намеренно, чтобы я засомневалась в себе, – и я была уверена, что без злого умысла тут не обошлось. Каждый день обнаруживалась новая странность. Например, на куртке, которую я не носила уже несколько месяцев, был вывернут карман. Или помада, которой я очень редко пользовалась, вдруг оказывалась стерта до основания. Всякий раз, когда я наталкивалась на такое несоответствие, мне удавалось убедить себя, что это воображение играет со мной злую шутку, но я плохо спала, и переутомление раздувало мою тревогу и паранойю.

В ту ночь, когда Марк поздно вернулся домой после первого сеанса у психотерапевта, в три часа после полуночи сработала сигнализация. Я лежала в кровати с Хейден, когда завыла сирена, вскидывая меня ото сна, – а ведь мне только-только удалось задремать. Книга, лежавшая на моей груди, свалилась на пол. На этот раз Хейден не закричала. Она села в кровати и сонно пожаловалась на шум. Я постаралась сохранять спокойствие – ради нее.

– Все в порядке, малышка, сейчас я обо всем позабочусь.

Я подбежала к двери.

– Марк! – прошептала я, выглядывая в темный коридор и прислушиваясь, не прозвучат ли там чужие шаги или голоса.

Марк не откликнулся. И не пришел.

– Марк!

Ужасные образы заполонили мое сознание: они вломились в дом и схватили его, они его пытают, ломают ему пальцы, прижигают его утюгом, душат подушкой … Но еще страшнее была мысль о том, что он прячется, что он заперся в ванной и бросил меня с Хейден разбираться с этим самим.