Джон Карр - Расследования доктора Гидеона Фелла. Первая улика (сборник)

– Вот именно. – Доктор Фелл повернулся к Хэдли. – Старший инспектор тоже так подумал, размышляя над тем, как миссис Биттон удалось выйти из квартиры незамеченной. Помнится, он сказал, что под домом мог бы пройти индеец в венце из орлиных перьев, и никто бы его не заметил. Удачная догадка.

– Ну… – Далри нетвердой рукой протер глаза. – У меня было мало времени. Можно было добраться до мастерской на подземке. «Если повезет, я буду на месте через две минуты», – подумал я. Пешком же это заняло бы у меня минут десять. Итак, нужно было забрать машину и вернуться за телом. Не знаю, как мне это удалось. Не знаю, что обо мне подумали те люди в мастерской. Я сказал им, что мне пора домой, сел в машину и поехал к Дрисколлу. Если бы меня тогда арестовали… – Он сглотнул. – Я поднял тело Филиппа и вынес во двор. Это было ужасно! О господи, я чуть не оступился на крыльце, чуть не выбил головой Филиппа стекло в двери. Я опустил тело на заднее сиденье и накрыл пледом. К тому моменту я так ослабел, что и рукой пошевелить не мог. Но нужно было вернуться в квартиру. Нужно было удостовериться, что я ничего не упустил. Когда я увидел тот цилиндр, меня осенило. Если надеть его на Филиппа… понимаете, тогда все бы решили, что его убил Безумный Шляпник! Никто не знал, кто на самом деле ворует шляпы. Я не хотел, чтобы в убийстве обвинили невинного человека, а так мне нечего было опасаться…

– Не сомневаюсь, что старший инспектор вас понимает, – заметил доктор Фелл. – Можете не объяснять. Только что он сам говорил о том, как рассуждал убийца. А что насчет арбалетного болта?

– Я… Я оставил болт… сами знаете, где. Понимаете, я этот проклятый болт раньше не видел. Я не знал, что он из дома Биттона. Я предположил, что он принадлежал Филу. Я же не думал, что это бросит на кого-то тень подозрений! И я не увидел надпись «Souvenir de Carcassonne» , потому что… ну, вы и сами знаете почему. Ее не было видно. – Ноздри у Далри раздувались, руки сжались в кулаки, юноша повысил голос. – Но до того как уйти из этой квартиры, я кое о чем вспомнил. Вспомнил, что рукопись до сих пор лежит у меня в кармане. Может быть, я и убил Фила. Может, я худший подлец в мире, и я был тогда в этом уверен. Но, бога ради, я не собирался брать эти кровавые деньги. Я не мог продать рукопись Арбору. Она лежала у меня в кармане. Но ее окропила кровь. Мне кажется, это потрясло меня даже больше, чем смерть Фила. Я бы ею не воспользовался, даже если бы она спасла меня от виселицы. Я вспомнил о ней, вытащил ее из кармана. Я был так зол, что готов был разорвать ее на части, взять эти мелкие клочья и швырнуть их Биттону в лицо. Но если бы я разорвал ее там… ох… Полиция бы обнаружила их, а я не хотел очернять имя Филиппа. Пускай я и убил его. Странно услышать такое от убийцы, верно? Ничего уж тут не поделаешь. Именно так я и подумал. Я знал, что зря теряю время, но я поджег рукопись и бросил ее в камин… Затем сложил цилиндр, спрятал его под плащом. Я решил, что все учел. Странно, да? Я все осматривался, думая, не забыл ли о чем-то. Знаете, такое бывает, когда уезжаешь из гостиницы и оглядываешься, не оставил ли зубную щетку в ванной или что-то в этом роде…

– Вам нужно было поставить каминную решетку на место, – сказал доктор Фелл. – Обыскивая квартиру, никто не стал бы сдвигать тяжелую каминную решетку, как это произошло во время вашей драки с Дрисколлом. Что же было дальше?

– Дальше… – Далри, сам того не замечая, потянулся за виски. – Меня вновь объял ужас. Я как раз выходил из квартиры, когда нос к носу столкнулся со швейцаром. Что, если бы я встретил его, вынося тело Фила? Сам не знаю, что ему сказал. «Ха-ха» – что-то такое. Сказал, мол, какой он славный парень. И без всяких на то причин вручил ему полкроны. Он провел меня до машины…

– Сынок, – доктор Фелл вдруг хмыкнул. – Сегодня вы солгали, когда могли смолчать. И эта машина вас выдала. Сегодня, рассказывая нам в Тауэре о случившемся, вы сказали, что не ездили к дому Дрисколла на машине. Вы сказали, что вышли из квартиры Филиппа, пошли в мастерскую, забрали машину и отправились домой. Впрочем, полагаю, ничего другого вы и не могли сказать. Но когда мистер Хэдли сегодня сказал, что машина тут все-таки была, ведь ее видел швейцар… Хорошо, оставим это. Что было потом?

– Я уехал. Я все думал, что же делать. И от этих мыслей у меня голова готова была взорваться. Но я думал, что пока мне ничего не угрожает. Я надел на голову Фила цилиндр, а его берет сунул себе в карман. Мне оставалось лишь найти какую-нибудь лужайку неподалеку от Тауэра и оставить там тело. Насчет отпечатков пальцев я не волновался, ибо, Бог мне судья, я не прикасался к арбалетному болту. А потом, когда я уже все спланировал, когда уже уехал из Блумсбери, вы знаете, что случилось?