Луиза Пенни - Долгий путь домой

Он подсознательно повернулся на запад и представил себе Рейн-Мари в их доме. Представил себя рядом с ней в саду. Под теми же звездами, что и здесь.

– Я получила его личное дело. Только что переслала его тебе.

– Ты можешь передать его содержание в общих словах?

Он слушал, как она читает. И пока она читала, он медленно поворачивался. От нее. От Трех Сосен. От сердца Квебека. К верховьям реки. Туда, где начинался Святой Лаврентий и Квебек.

Туда, где, как он теперь знал, все это начиналось. И где все закончится.

– Patron?

В дверях возник силуэт Бовуара.

– Ici [91]. – Гамаш только что закончил разговор с Рейн-Мари.

– Я знаю, куда поехал владелец «Ла Мюз». Куда он ездит каждый год приблизительно в это время.

– Позволь мне высказать предположение, – сказал Гамаш.

Шеф был всего лишь бестелесным голосом, однако постепенно Бовуар стал различать его очертания. Темные на фоне звездного вечернего неба.

Темная фигура подняла черную руку и показала направление.

– Вон там, – проговорил Гамаш.

– Oui, – сказал Бовуар.

– Табакен.

– Oui.

Бовуар тоже повернулся и уставился в темноту.

Если бы мир был плоским, то можно было бы сказать, что Табакен приютился на краю пропасти.

– Вот вы где, – сказала Мирна, выходя из дома.

– Что тут происходит? – спросила появившаяся в дверях Клара, заметив двух мужчин, которые тихо стояли, глядя на восток.

– Мы знаем, куда уехал владелец «Ла Мюз», – сообщил Бовуар.

– И мы знаем, куда уехал Ноу Ман, – добавил Гамаш. – И где почти наверняка находится Питер.

– Где? – спросила Клара, быстро подходя к ним.

– В одной деревне вон там. – Бовуар показал в темноту.

– Она называется Табакен, – сказал Гамаш.

– Вы ее знаете? – спросила Клара и увидела в темноте, как кивнула его темная голова.

– Это соседняя деревня с Аньо-де-Дью, – ответил он. – Стоят бок о бок, но такие разные.

Гамаш прошел мимо них к дому.

– Аньо-де-Дью, – повторила Мирна и перевела на английский: – Агнец Божий. А Табакен? Я не знаю, как перевести.

– Такого слова нет, – сообщил ей Бовуар. – То есть оно вообще не французское. Это индейское название, оно существовало задолго до того, как здесь появились европейцы.

– И что оно означает? – спросила Клара. – Вы знаете?

– Оно означает «колдун», – ответил Гамаш, входя в дом.

Бовуар и Клара не ложились полночи – обсуждали, размышляли. Отправляли электронные письма, искали и прокладывали маршрут.

Наконец около двух часов ночи они все организовали и разошлись по спальням, чтобы проснуться через четыре часа под звон будильников.

– Который час? – раздался сонный голос Мирны. – Боже, Клара, сейчас только начало седьмого. У нас что, пожар?

– Нам нужно ехать, если мы хотим успеть на девятичасовой самолет.

– Что?

Мирна села в кровати, полностью проснувшаяся и слегка встревоженная.

В соседней спальне Гамаш уже сидел на краю кровати. Вчера он хотел остаться с Кларой и Бовуаром, чтобы помочь им, но ему сказали, что его присутствие совершенно необязательно.

– Ну как, все получилось? – спросил он у Жана Ги, который выглядел сонным, но решительным.

– Через три часа из Ла-Мальбе вылетает самолет. Он доставит нас в Табакен.

– Самолет? – удивилась Мирна, когда Клара ей все объяснила. – А на машине туда не доехать?

– Там нет дорог, – ответила Клара, пытаясь выманить эту крупную женщину из маленькой кровати. – Это рыбацкая деревенька. Добраться туда можно либо на лодке, либо самолетом.

– Мы предпочли самолет, – объяснял Бовуар Гамашу, принимавшему душ. – Он садится во всех деревнях по пути, и у нас уйдет почти весь день на полет, но к ужину мы доберемся.

Они оделись и вышли из дома, когда еще не было семи.

Шартран стоял у своего фургона.

– Мы поедем на своей машине, – сказал Жан Ги, укладывая сумку в багажник.

– Я собираюсь ехать с вами, – заявил Шартран. – Нет нужды гонять две машины. Вы сможете забрать вашу, когда мы вернемся.

Гамаш и Бовуар переглянулись.

– Садимся, – изрекла Клара.

Она забралась в фургон, взглянула на Жана Ги и похлопала по сиденью рядом с собой.

Бовуар посмотрел на нее, потом на Шартрана и наконец на Гамаша, который пожал плечами:

– Ты слышал последние распоряжения, Жан Ги. Забирай вещички.

– Patron, – начал было Жан Ги, но Гамаш прикоснулся к его руке, заставив замолчать:

– Клара главная. Она знает, что делает.

– Как-то раз она съела сушеные ароматические лепестки, думая, что это чипсы, – заволновался Жан Ги. – А однажды приняла ванну из бульона, потому что спутала бульонные кубики с солью для ванн. Она сделала скульптуру из пылесоса. Она понятия не имеет, что делает!