Борис Баделин - Капитан Рубахин

– Ну, мудрая моя девица! – засмеялась Наташа, прижимая дочку к груди. – Ну, хитрая, моя! Выручила маму, да?

Она положила малышку к себе на постель и стала раздевать к вечернему купанию. Танюшка смотрела на неё чуть зарёванными, но такими лукавыми глазёнками, словно недавний плач и вправду был осознанной уловкой этой маленькой сероглазой лисички.

К ним вошла обеспокоенная и удивлённая Софья Захаровна.

– Кто бы мог подумать, что Дима так напугает нашу девочку, – удивлялась она.

– Он её не напугал, – Наталья повернулась к матери. – Она его просто не приняла, как человека, и дала понять, что не желает его больше видеть!

Заметив, что мать изумилась ещё больше, добавила:

– И я с ней согласна…

Часом позже приехал усталый Николай Иванович. Когда женщины за чаем поведали ему о происшествии, он недоверчиво покачал головой:

– Я не вижу в этом ничего необычного – естественная реакция ребёнка на незнакомого человека!

– Ой, ли? – возразила Наташа. – Когда Танюшка впервые увидела тебя, ты ведь тоже был для неё совершенно чужим дедом!

– И действительно, Коля, – поддержала её мать. – К тебе-то она сразу пошла на руки!

Николай Иванович задумался. Ему, искушённому дипломату и торговцу, в интересах дела и самому доводилось преодолевать странную – без видимых причин – неприязнь к неким людям, возникавшую с первого взгляда. И когда он пытался это игнорировать, начатое дело или не складывалось, или, по крайней мере, не приносило желаемых результатов.

С годами Зименков даже стал вносить обязательную поправку на первые впечатления, которые производил новый партнёр. Если контрагент был «не по душе» – ему или отказывали, или условия сделки проверялись и перепроверялись до самых мельчайших деталей.

А внучке незачем было кривить душой. Тем более, что душа эта – ещё ангельски чиста…

– Признаюсь тебе, папуль, – прервала его молчание Наташа. – Я сама вдруг поняла, что уже не могу принять никого из тех, кто ещё два года назад казался мне нормальным и даже симпатичным. А кого-то не хочу даже видеть. Твоей прежней дочки больше нет!

Она по-детски уткнулась носом ему в плечо.

– Тяжёлое это занятие, дочка, – устало вздохнул Николай Иванович, обнимая её. – Очень тяжкая работа – жить среди людей!

Грустно вздыхала в этот вечер в своей маленькой комнатке и двадцатилетняя домработница Саша. Красивый и респектабельный молодой человек запал ей в сердце с первого взгляда, но она прекрасно понимала, какая пропасть их разделяет – такие мужчины обычно не обращают внимания на прислугу, разве что – с известными намерениями …

Домработницу Зименковы наняли, когда Николай Иванович кардинальным образом расширил семейную жилплощадь – выкупил у соседей две смежные квартиры.

Когда Наталья наотрез отказалась от участия в новогоднем вечере всё в том же клубе, подруга Вероника посмотрела на неё с недоумением и сочувствием.

– Что с тобой там сделали, Натали? – спросила она. – Неужто милиционер твой тебя так сломал?

И тут Наталья ещё раз остро осознала, какая огромная пропасть пролегла между ней и её прежней жизнью. Нужно было вернуться сюда, чтобы понять истинную цену этих двух лет, проведённых среди самых обыкновенных людей и в условиях, которые казались тем людям обыденными.

Что она могла объяснить подруге, у которой в сумочке – золотая банковская карта с неснижаемым остатком? Что можно ответить этой единственной внучке бывшего партийного босса и почти единственной любовнице богатого ресторатора? Сообщить ей, что стоимость её наряда для новогодней ночи равна годовой зарплате рядового милиционера?

– Прости, Вероника, – сдерживая лёгкое раздражение, ответила она. – Никто меня не ломал. Просто я очень давно не встречала Новый год с родителями, а теперь ещё и Танюшка с нами…

Подруга обиделась: глаза её погасли, и, сообщив Наталье для приличия несколько последних гламурных новостей, Вероника ушла.

Отец, в качестве рождественского подарка, предложил Наташе недельную поездку на любой из зимних курортов Европы, но она осталась непреклонна.

– Только здесь, только с вами и Танюшкой!

Родители, конечно, были рады, хотя и не могли не чувствовать в дочери тревоги и напряжения, которые ей уже не удавалось скрывать.

В новогоднюю ночь Наталья не выдержала и набрала номер Василия. Долгие гудки в трубке закончились обычным, но таким горьким в эту минуту сообщением бесстрастной электронной девицы: «Абонент не отвечает!»…