Борис Баделин - На полынных полях

Зименков кивнул…

… «Если опустить, как глупо и бездарно ты подставился при наблюдении, то не всё ещё потеряно! – успокаивал себя Болотников. – Главный сервер где-то совсем рядом, локальные сети – вообще повсюду вокруг, и ботинки – на ногах…»

– Мне доложили о назначении прибора, замаскированного у тебя под мобильник! – сообщил Зден. – Любопытная, но весьма примитивная самоделка! – он улыбнулся своей лучезарной улыбкой. – У русской разведки, как всегда, нет денег на приличную аппаратуру! Но зато мне теперь понятно, зачем ты пытался сюда пролезть. Я не ошибаюсь насчёт твоих намерений?

– На самом деле, я только собирался сообщить государю-императору, что в Англии ружья толчёным кирпичом не чистют! – пытаясь изобразить улыбку на разбитых губах, по-русски ответил Болотников.

– И дорогие телефоны паяльниками не уродуют! – также по-русски подхватил Гловацкий. – Я читал про вашего Левшу. Ты хочешь сказать, что работаешь на государя-императора? – он с брезгливым сочувствием посмотрел на Болотникова. – У него разве нет кого поумнее, или хотя бы помоложе, для таких рискованных операций?

Гловацкий толкнул кресло под Болотниковым, и тот плавно подкатился к ближнему из операторских мест.

– Своё враньё оставь себе! – заявил Зден. – Максимум – через час ты добровольно и откровенно ответишь на любой мой вопрос. Серж тебя не пугал: у нас и вправду уникальные методики…

И тут Болотников улыбнулся, его едва подсохшая верхняя губа лопнула, заливая бороду кровью:

– Мальчик! – сказал он. – Тебе болтать не надоело? Что – обрадовался, как и твой хозяин, свежим ушам?

Снисходительная ирония в глазах Здена сменилась холодом, и он отошёл в сторону, где уже стояли трое молодых спецов в белых лабораторных комбинезонах.

Игорю не удалось расслышать распоряжений Гловацкого, но уже через пару минут двое из специалистов сели за аппаратуру, а третий деловито примотал руки Болотникова к подлокотникам кресла широким скотчем и прикрепил к его голове, к запястьям и на область сердца гроздья разноцветных датчиков…

…В условленное время Вуйкович не позвонил.

Парни Баюнова в номере гостиницы в Эдинбурге терпеливо ждали: каждые пятнадцать минут специальная программа в их ноутбуке активировала устройство в ботинках Вуйковича ровно на тридцать секунд. На очередной попытке монитор ожил – сканер захватил, наконец, электромагнитные излучения одного из системных блоков в лаборатории Гольштейна.

Старший из парней доложил в Москву, что сигнал зафиксирован:

– Переходите на спутник!..

В плотно прилегающих наушниках звучала тихая, нежная музыка, на мониторе перед глазами сменяли друг друга спокойные живописные пейзажи, светлые детские лица, цветы, прекрасные звери и птицы…

Болотников понимал, что в этом благолепии кроется некий подлый умысел, но всё равно начал терять над собой контроль, невольно поддаваясь очарованию звуков и образов. Потом он подумал, что сопротивление не имеет смысла, прикрыл глаза и его сознание стало медленно растворяться в музыке…

Оглушительные выстрелы и взрывы, крики боли и ужаса, пронзительный детский плач хлестнули по нервам, огромная доза адреналина, выброшенная в кровь, рванула скованное тело, вывернула суставы, и он едва не опрокинул кресло, к которому был намертво примотан скотчем…

А на мониторе уже плясало жестокое пламя, с калейдоскопической быстротой мелькали изуродованные трупы, отвратительные змеи и черви…

Через минуту всё прекратилось – монитор погас и наступила тишина, в которой прозвучал голос Гловацкого:

– Только что зафиксированы электромагнитные параметры твоего мозга в условиях крайних эмоций. Поздравляю, Вуйкович! Ты умудрился сохранить вполне здоровые органы и реакции. Дальше начнётся самое интересное – для нас, конечно. А тебе разве не любопытно? – он вынул из кармана телефон и, набирая номер, отвернулся. – Мы ждём вас, Серж! Да, у нас всё готово!

Сосредоточенный Лазаридис стоял рядом с креслом Болотникова, наблюдая, как его помощники заканчивают навешивать на Игоря ещё кучу каких-то датчиков, отчего в итоге он оказался оплетённым с ног до головы в кокон из разноцветных проводов.

– Если бы ты пришёл к нам, как друг, то мог бы сейчас заказать себе любые эмоции: от тихой радости до острого наслаждения, и от весёлого страха, как на каруселях, до сладкого ужаса! – не без гордости заявил Лазаридис. – Мои люди, как истинные учёные, уже испытали всё это на себе и рассчитали безопасные нагрузки. Но для испытания запороговых нагрузок у нас не было объекта! – он улыбнулся. – И тут – представляешь, какая удача: ты ещё раз мне послужишь! Правда, уже не караванщиком, как раньше, а подопытным верблюдом!