Йенс Лапидус - Стокгольмское дело

Гигантский, десятилетиями обсуждавшийся проект: модернизация самой центральной транспортной развязки города. Пересадка сердца. Уже снесли и взорвали больше кубического километра скалы, пронизанной, как швейцарский сыр, тоннелями и переходами. Осталось построить. Наверное, уже лет десять газеты публиковали различные варианты, выносили на обсуждение, проводили конкурсы, требовали от жителей высказать свое мнение – какое мнение? Смешно… приводят подробные разъяснения, схемы. Знатокам они, возможно, кажутся элементарными. Но вообразить конечный результат ни один человек не в состоянии, в том числе и авторы проекта.

Лунный пейзаж.

Деян: на площади, напротив выхода из метро. Если не знать – безмятежно прогуливается, ждет кого-то. Лижет фунтик с мороженым.

Кажется, все спокойно.

На мне будет бейсболка с надписью «LA Dodgers» , написал Тедди Нине Лей.

Деян: если не знать, безмятежно прогуливается. Если знать – тигр в клетке. Или медведь. В бетонном зоопарке.

Без десяти шесть. Через десять минут должна появиться Нина Лей.

– И какое у тебя предчувствие? – спросил Кум.

Тедди ответил не сразу. Пошарил взглядом в толпе.

Стенды с цветами. На возвышении – потертый вагончик. Стоит здесь с незапамятных времен – торгуют жареной свежепойманной салакой. Наверное, дела идут неплохо.

Народу довольно много – последние судороги часа пик. Люди с тяжелыми сумками и пакетами бегут к метро, кто-то вприпрыжку спускается на автобусный терминал, кто-то растерянно останавливается, пытается разобраться в новых временных переходах. Много велосипедистов.

Интересно: велосипедных шлемов становится все меньше, народ раскусил преимущества новомодного воротника безопасности: при аварии голова в долю секунды оказывается в сплошном надувном коконе. Тедди читал: довольно сложная программа, подушка безопасности срабатывает при критическом изменении характера движения.

– Предчувствие? Сердцем я ей верю, поскольку она совершенно очевидно доверяет Эмили. А умом… что ж, она – офицер полиции. А я – преступник в розыске.

Кум осклабился и показал неестественно белые зубы.

– Свиньи – всегда свиньи. И ведут себя, как свиньи. Это в их природе. Но эта свинка, похоже, не чистопородная. Возможно, есть черты и других зверей. Скоро сможем спуститься.

Деян у цветочного прилавка. Откусил полфунтика.

Кум придержал Тедди и начал рассказывать о своей жизни: он владеет четырьмя многоквартирными домами и сдает их государству для размещения мигрантов. Сейчас это очень прибыльное дело. Думает прикупить еще столько же.

Тедди вежливо слушал, хотя и без всякого интереса.

Скорее всего, Нина вообще не появится. Что-то помешало. А может быть, не решилась: не задержать потенциального преступника в розыске – грубая служебная ошибка. Даже преступление.

Высоко в небе завис вертолет.

Ничего не происходит.

Нет… все же что-то изменилось. Его гангстерские антенны не потеряли чувствительность.

Четверо. Быстро пересекают площадь, а в следующую секунду три гражданские машины с синими блендерами на крыше въезжают со стороны Йотгатан.

За стеклянными дверьми входа в метро – еще несколько человек выстроились вдоль лестницы. Ветровки, чиносы, сникерсы; снютов в гражданском видно за версту.

Машины резко и почти одновременно с визгом затормозили.

Снюты в штатском идут быстро, сосредоточенно и целеустремленно: им предстоит задержать опасного преступника.

Нина Лей пока не появилась. Люди расступаются. Пропускают этих четверых. Что случилось с этим городом? Четыре здоровенных мужика собираются наброситься на беззащитного гражданина, и никто даже пальцем не пошевелит. Не спросит, на каком основании.

Нина твердо обещала: приду одна.

В эту секунду ей уже докладывают о задержании.

Бежать нет смысла: их слишком много.

Что-то пробормотал Кум.

Тедди повернулся к нему.

– Что ты сказал?

Кум ничего не сказал. Он хрюкнул. Довольно похоже.

– Хрю-хрю… очередной раз. Хрю-хрю – всегда хрю-хрю.

Тедди попытался улыбнуться.

В памяти мелькнула картинка; такая яркая, что он чуть не застонал от отвращения. Вспомнил, как десять лет назад брали его, Тедди. В том самом доме, где они прятали Матса Эмануельссона. Одно из самых мерзких воспоминаний в его жизни. Сначала темнота – перерезали кабель. По стенам бродят красные лазерные метки прицелов МР-5. Дымовая граната.

И резкая боль, когда кто-то из снютов повалил его на пол. В спине и голове. Как прелюдия к долгим восьми годам…