Оливер Пётч - Дочь палача

– Куизль, прошу вас. Такими вещами не шутят.

Симон снова почувствовал над головой тонны земли. Палач тем временем посветил в противоположный туннель. Потом закричал в темноту:

– Дети, это я, Якоб Куизль! Вам нечего бояться! Мы выяснили, кто вам угрожает. С нами вы будете в безопасности. Выходите, будьте умницами!

Голос его прозвучал так тонко и глухо, словно глина вокруг них впитала слова, как воду. Ответа не последовало. Куизль попробовал еще раз.

– Дети! Вы слышите меня? Все будет хорошо! Обещаю, я вытащу вас отсюда невредимыми. И если вас кто-то хоть пальцем тронет, я ему все кости переломаю.

Ответа все не было. Лишь где-то вдали тихо журчал ручеек. Палач вдруг врезал ладонью по глиняной стене, так что отвалилась целая глыба.

– Проклятье, выходите уже, проклятые сбродники! Или я вам по жопам так надаю, что три дня ходить не сможете!

– Не думаю, что таким тоном вы побудите их вылезти, – предположил Симон. – Может, вам следует…

– Тсс, – Куизль прижал палец к губам и указал на противоположный туннель.

Оттуда слышался тихий плач. Очень тихий. Симон закрыл глаза, чтобы определить, откуда он доносился. Не получилось. Он не мог сказать точно, шел ли звук сверху или откуда-то сбоку. Он словно просачивался сквозь землю.

У палача, похоже, возникли такие же трудности. Он смотрел то наверх, то по сторонам. Потом пожал плечами.

– Придется разделиться. Я полезу по лестнице, а ты – в какой-нибудь из туннелей. Кто найдет их, пусть кричит погромче.

– А если мы их не найдем? – спросил Симон. При одной мысли, что снова придется лезть в тесный проход, становилось дурно.

– Пока ползешь, считай до пятисот. Если до этого ничего не обнаружишь, возвращайся. Встретимся здесь же и придумаем еще что-нибудь.

Симон кивнул. Куизль уже поднимался по лестнице, которая опасно затрещала под его весом, когда еще раз обернулся на Симона.

– Да, Фронвизер…

Лекарь взглянул на него в ожидании:

– Да?

– Смотри, не заблудись. Иначе тебя и до Страшного суда не отыщут.

Ухмыляясь, палач влез в дыру в потолке. Некоторое время Симон еще слышал, как он карабкался, а потом снова повисла тишина.

Лекарь вздохнул и посмотрел на оба лаза. Они были одинаковой величины и казались одинаково непроглядными. В какой из них ему лезть? Он хотел уже попробовать какую-нибудь считалочку, однако потом выбрал наобум тот, что справа. Посветил в него и убедился, что проход шириной в полтора локтя действительно отлого уходил вниз. Глина на полу оказалась влажной и скользкой. Со стенок в глубину стекали тонкие ручейки. Симон опустился на колени и пополз вперед. Очень скоро он заметил, что земля под ним была устлана склизкими водорослями. Он попробовал упереться руками в стенки. Но в правой руке он держал фонарь, а левая только скользила по глине. В конце концов удержаться стало невозможно. Ему пришлось решить: либо оставить фонарь, либо просто скатиться вниз. Симон выбрал второе.

Он заскользил по проходу, который все круче уходил вниз. Проехав несколько метров, вдруг почувствовал, как оторвался от земли. Он подлетел в воздух! Но тут же рухнул обратно, не успев закричать. Светильник при падении выпал из руки и откатился в угол. На краткий миг Симон сумел еще различить каменистую каморку, похожую на предыдущую, потом светильник погас. И все погрузилось во мрак.

Тьма стала такой непроглядной, словно стояла перед глазами стеной, в которую Симон врезался. Оправившись после первого испуга, юноша пополз на коленках в ту сторону, где, по его мнению, валялся фонарь. Он шарил ладонью по камням, по глиняным комьям, шлепнул по холодной луже, пока наконец не нащупал нагретую медь светильника.

Вздохнув с облегчением, Симон полез в карман за огнивом, чтобы снова зажечь фонарь.

Его там не оказалось.

Он принялся обыскивать все карманы, сначала левый, потом правый, затем полез во внутренний карман кафтана. Ничего. Должно быть, он уронил огниво при падении, или еще раньше, когда полз по туннелю. Симон вцепился в светильник и стал ползать на коленках как слепой, а свободной рукой шарить в поисках огнива. Вскоре он добрался до противоположной стены. Потом вернулся назад и снова пополз. Проделав это трижды, Симон сдался. Здесь он ничего не найдет.

Юноша старался сохранять спокойствие. Все вокруг него оставалось таким же черным. Он чувствовал себя заживо погребенным, дыхание участилось. Лекарь прислонился к влажной стене. А потом стал звать палача.