Филлис Джеймс - Убийство в теологическом колледже

– На мой взгляд, мы слишком далеко ушли от смерти бедного мальчика, – сказал Перроне. – Вы же сообщите мне результаты расследования? Я попечитель, поэтому лицо заинтересованное.

– Совершенно верно.

Дэлглиш дал ему обещание и вышел на залитую светом улицу, навстречу взмывающему к небесам величию церкви Святой Мэри Мэнкрофт. В конце концов, предполагалось, что это будет отпуск. И у него есть право потратить хотя бы один час в свое удовольствие.

Он обдумывал то, что узнал. По странному стечению обстоятельств Клара Арбетнот скончалась в том же хосписе, где медсестрой работала Маргарет Манро. Впрочем, может, это не так уж и странно. Мисс Арбетнот вполне могла пожелать умереть в том графстве, где родилась. Объявление о вакансии в колледже Святого Ансельма напечатали в местных газетах, к тому же миссис Манро как раз искала подходящую должность. Но эти женщины никак не могли встретиться. Нужно, конечно, сверить даты, хотя коммандер и так прекрасно все помнил. Мисс Арбетнот умерла за месяц до того, как Маргарет Манро приняла должность в хосписе.

Он узнал и еще кое-что, и это осложняло всю ситуацию. Как бы на самом деле ни умер Рональд Тривз, его смерть приблизила закрытие колледжа Святого Ансельма. И когда это произойдет, четверо членов церкви станут очень богатыми людьми.

Коммандер решил, что в Святом Ансельме не станут возражать, если он будет отсутствовать большую часть дня. Но вернуться к ужину он обещал отцу Мартину. Побродив два часа по городу и удовлетворив свое любопытство, он наткнулся на ресторанчик, где ни еда, ни интерьер не были пафосными, и скромно пообедал. До возвращения в колледж он планировал сделать кое-что еще. Полистав в ресторане телефонный справочник, Дэлглиш нашел адрес издателей «Соул-Бэй уикли гэзет». Офис, где готовили к печати местные газеты и журналы, представлял собой низкое кирпичное здание, больше смахивающее на гараж, расположенное вблизи одного из перекрестков на выезде из города. Достать старые экземпляры газеты получилось без проблем. Карен Сертис не ошиблась: выпуск, появившийся за неделю до смерти миссис Манро, действительно содержал фотографию украшенной лентами телки у могилы своего хозяина.

Дэлглиш вернулся к машине, которую припарковал перед зданием, и стал изучать газету. Оказалось, что это типичная провинциальная газетенка, главным образом отражающая новости местной жизни, интересы деревушек и скромных городков: просто глоток свежего воздуха после предсказуемой проблематики солидных общенациональных газет. Здесь печатали новости о том, когда собираются игроки в вист, писали о благотворительных распродажах, соревнованиях по дартсу, похоронах и собраниях местных групп и ассоциаций. Целая страница фотографий женихов с невестами, которые, склонив друг к другу головы, улыбаются в камеру, и несколько страниц объявлений о продаже домов, коттеджей и бунгало. Четыре страницы были посвящены личным объявлениям и рекламе. И только две заметки наводили на мысль, что где-то в мире существуют более серьезные проблемы. В одном сарае обнаружили семерых нелегальных иммигрантов, и возникли подозрения, что их привез на лодке кто-то из местных. А еще полиция нашла кокаин, пришла к выводу, что работает местный дилер, и произвела два ареста.

Свернув газету, Дэлглиш отметил, что интуиция его обманула. Если что-то в «Гэзет» и вызвало воспоминания у Маргарет Манро, то этот секрет ушел в небытие вместе с ней.

Его преподобие Мэттью Крэмптон, архидьякон Рейдона, поехал в колледж Святого Ансельма по кратчайшему пути от своего дома в Крессингфилде, расположенного к югу от Ипсвича. Он направился к шоссе А12 со спокойной уверенностью, что оставил приход, жену и кабинет в полном порядке. С юношеских лет, уезжая из дому, он всегда допускал (хотя и не озвучивал эту идею вслух), что может не вернуться. Не то чтобы его одолевали серьезные опасения, но подспудная мысль существовала всегда, подобно другим непризнанным страхам, которые, словно спящие змеи, свернувшиеся клубочками, покоились в темницах его души. Иногда ему приходило на ум, что каждый день своей жизни он проводит в ожидании конца. Но небольшие ежедневные ритуалы, которые об этом свидетельствовали, не имели ничего общего ни с патологической озабоченностью летальным исходом, ни с верой в Бога. По большей части все шло из детства. Каждое утро мать требовала надевать чистое нижнее белье: вдруг его собьет машина, а после тело выставят на обозрение медсестер, врачей и гробовщика как достойную сожаления жертву материнского равнодушия. Будучи ребенком, он иногда представлял себе такую финальную сцену: он – распластанный на столе в морге, а рядом – мать, которую успокаивает и радует мысль, что хотя бы трусишки чистые.