Филлис Джеймс - Убийство в теологическом колледже

P.D. James

DEATH IN HOLY ORDERS

Печатается с разрешения автора и литературных агентств Greene and Heaton Ltd. и Andrew Nurnberg.

© P.D. James, 2001

© Школа перевода В. Баканова, 2014

© Издание на русском языке AST Publishers, 2015

Идея была не моя. Это отец Мартин предложил написать рассказ о том, как я нашла труп.

– Будто я сообщаю об этом в письме другу? – уточнила я.

– Опишите все, – ответил отец Мартин, – как в романе, но словно вы – сторонний наблюдатель. Вспомните, что делали, что почувствовали, но как если бы это случилось с кем-то другим.

Я поняла, что он имел в виду, но не знала, с чего начать.

– Все, что случилось, отец, – спросила я, – или только ту прогулку по пляжу, когда обнаружилось тело Рональда?

– Все, что вы захотите. Напишите про колледж, про вашу жизнь. Это должно помочь.

– А вам помогло?

Не знаю, почему я произнесла эти слова вслух. Они пришли мне в голову, и я не смогла сдержаться. Получилось глупо, к тому же дерзко, но он не обиделся.

Немного помедлив, отец Мартин ответил:

– Нет, не помогло, но это было много лет назад. Думаю, у вас может сложиться иначе.

Он, наверное, вспоминал войну, как попал в плен к японцам, все те ужасы, что творились в лагере. Отец Мартин про это никогда не рассказывает, но и не обязан говорить об этом со мной. Хотя, по-моему, он не обсуждает это ни с кем, даже с другими священниками.

Разговор произошел два дня назад, когда после вечерни мы вдвоем прогуливались по галереям. С тех пор как погиб Чарли, литургии я больше не посещаю, однако на вечерню хожу. Если честно, я делаю это из вежливости. Нельзя работать в колледже, получать от священников деньги, пользоваться их добротой, а службы игнорировать. Возможно, я слишком щепетильна.

Вот мистер Грегори, например, как и я, живет в одном из коттеджей – он преподает греческий на полставки, – но в церковь не ходит, разве только послушать музыку. Никто меня ни к чему не принуждал, даже не спросили, почему я перестала появляться на литургиях. Но, конечно, заметили. Здесь всё замечают.

Уже дома, обдумав слова отца Мартина, я решила, что это неплохая идея. Писать я всегда умела. Еще в школе мне удавались сочинения, и мисс Эллисон, которая преподавала английский, считала, что у меня есть талант писателя. Но я знала: она ошибается. У меня нет воображения, во всяком случае, не то, которое нужно, чтобы сочинять романы. Не получается выдумывать. Я умею писать лишь о том, что вижу, делаю и о чем знаю. Иногда о том, что чувствую, хотя это уже сложнее.

В любом случае я с самого детства хотела стать медсестрой. Сейчас мне шестьдесят четыре, я на пенсии, но пока в строю. Здесь, в колледже Святого Ансельма, я почти сестра-хозяйка – лечу неопасные болезни, а также отвечаю за белье. Работа несложная, но у меня слабое сердце, и мне повезло, что она вообще есть. Руководство колледжа, как может, облегчает мое положение. Даже предоставили тележку, чтобы я не таскала тяжелые тюки с бельем. Мне нужно было рассказать все это в самом начале.

Я не написала свое имя. Меня зовут Манро. Маргарет Манро.

Кажется, я знаю, почему отец Мартин решил, что мне будет полезно опять взяться за перо. Он знает, что каждую неделю я писала Чарли длинные письма. Наверное, он единственный, кроме Руби Пилбим, кто об этом знает. Каждую неделю я садилась и вспоминала все мельчайшие, неинтересные детали, интересные, впрочем, для Чарли: что я ела, какие шутки слышала; истории про студентов, описания погоды. Сложно представить, что в столь уединенном месте, на краю земли происходит хоть что-нибудь – удивительно, как я находила темы для своих посланий. Но Чарли любил мои письма.

– Мам, ты мне пиши, не забывай, – говорил он, когда приезжал домой в отпуск.

И я писала.

Когда Чарли убили, из армии прислали его вещи, среди которых оказалась и связка писем. Конечно, я писала больше, но он не мог хранить их все и оставил самые длинные. Я отнесла их на мыс и сожгла. Было ветрено, что не редкость для восточного побережья; пламя ревело, трещало и металось вместе с ветром. Обуглившиеся кусочки бумаги, поднимаясь, кружились возле меня словно черные мотыльки, а дым забивал нос. Странно, ведь костер получился совсем небольшой.