Филлис Джеймс - Убийство в теологическом колледже

– Понятно. Отец Себастьян попросил отвечать на все ваши вопросы, но вот о папирусе я могу поведать немногое, – сказал Перроне. – Скорее всего, мне известно не больше вашего. Мисс Арбетнот, естественно, его передал брат в 1887 году, и он, естественно, мог его сфальсифицировать, а может, ему самому подсунули подделку. Розыгрыши он обожал, и это было бы как раз в его вкусе. Он был страстным атеистом. Хотя разве может атеист быть страстным? Как бы то ни было, религию он в принципе отрицал.

– А что именно представляет собой папирус?

– Предполагается, что это сообщение Понтия Пилата начальнику караула, который имел отношение к снятию с креста известного нам тела. Мисс Арбетнот придерживалась мнения, что это подделка, и большинство директоров, которые видели это письмо впоследствии, с ней соглашались. Мне самому его не показывали, зато показывали моему отцу, а еще, я полагаю, старику Стэннарду. Отец не сомневался, что папирус не подлинный, но сказал, что мастерство, с которым подделали документ, вызывает уважение.

– Странно, что Агнес Арбетнот его не уничтожила, – высказался Дэлглиш.

– Да нет, как раз в этом ничего странного я не вижу. Среди документов даже имеется запись по этому поводу. С вашего позволения, я перескажу суть. Мисс Арбетнот придерживалась мнения, что если уничтожить папирус, то брат предаст дело огласке, и сам факт уничтожения послужит доказательством подлинности документа. Ведь если его уничтожили, нельзя доказать, что это была фальшивка. Она оставила точные инструкции: директор колледжа должен хранить папирус как свою собственность и передавать своему последователю, только находясь при смерти.

– Но это значит, – сказал Дэлглиш, – что в настоящий момент папирус находится у отца Мартина.

– Так и есть. Сейчас им владеет отец Мартин. И, наверное, даже отец Себастьян не знает, где именно. Если нужна еще какая-то информация об этом письме, лучше обратиться к нему. Но я не понимаю, как это связано со смертью молодого Тривза?

– Да и я тоже, – признался Дэлглиш, – во всяком случае, сейчас. А что произошло с семьей после смерти Эдвина Арбетнота?

– У него был сын Хью, который родился в 1880 году и был убит в бою на реке Сомма в 1916-м. В том сражении погиб и мой дед. Да, убитые в той войне навсегда останутся в наших сердцах… У него остались два сына, старший, Эдвин, родился в 1903 году, так и не женился и умер в Александрии в 1979-м. Еще был Клод, рожденный в 1905 году. Это как раз дедушка нашего Рафаэля Арбетнота, студента колледжа. Но это вы, естественно, знаете. Рафаэль Арбетнот – последний из рода.

– Но он не наследник? – уточнил Дэлглиш.

– Нет. К сожалению, он незаконнорожденный. Завещание мисс Арбетнот составила очень подробное и своеобразное. Не думаю, что наша уважаемая леди когда-либо серьезно верила, что колледж закроют, но мой предшественник, который вел в то время дела семьи, подчеркнул, что нужно предусмотреть такую вероятность. Совершенно верно. В завещании сказано, что недвижимость и вещи в колледже и церкви, которые дарила мисс Арбетнот и которые будут в наличии во время закрытия, следует разделить поровну между всеми прямыми потомками ее отца при условии, что они были рождены в браке между прихожанами англиканской церкви, заключенном в соответствии с английским законодательством.

– Весьма необычная формулировка, – удивился Дэлглиш, – «в браке, заключенном в соответствии с английским законодательством».

– Не совсем. Мисс Арбетнот была обычным представителем своего класса и возраста. Когда дело касалось недвижимости, люди, жившие в викторианскую эпоху, всегда чутко относились к возможному появлению зарубежных истцов, законность притязаний которых была сомнительной, потому что они рождались в иностранных браках, заключенных не по нашим правилам. Есть печально известные случаи. Если не удается установить законного наследника, то имущество, движимое и недвижимое, должно быть поделено, опять же в равных долях, между священниками, постоянно проживающими в колледже на время закрытия.

– Тогда получается, что выгодоприобретателями становятся отец Себастьян Морелл, отец Мартин Петри, отец Перегрин Гловер и отец Джон Беттертон. Как-то жестоко по отношению к Рафаэлю, вы не находите? Предположу, что его незаконнорожденность сомнений не вызывает?

– По первому пункту я бы с вами согласился. Естественно, отец Себастьян не мог не заметить подобную несправедливость. Еще два года назад, когда вопрос о закрытии колледжа впервые встал ребром, он завел со мной этот разговор. Его, как и следовало ожидать, действительно расстраивают условия завещания, и он предложил, чтобы в случае закрытия колледжа между лицами, получающими долю имущества, были достигнуты кое-какие договоренности и Рафаэль тоже получил определенную компенсацию.