Евгений Рудашевский - Сердце мглы [litres]

– Хочешь спасти нас? – Максим принял свёрток из рук отца и, улыбнувшись, добавил: – Или хочешь оставить за собой надёжную путеводную нить?

Отец ответил улыбкой. Затем отвернулся к монолиту. Сбросил с себя лубяной плащ – обнажил тонкие белоснежные плечи. Взялся крючковатыми пальцами за кожаные завязки жилетки.

Максим отступил на шаг. Видел, как раздевается отец. Видел его бумажную кожу и проступавшие через неё кости. Увидел и его беспалую правую стопу.

Когда отец в последний раз вполоборота посмотрел на Максима, его глаза затянуло мутной плёнкой. Из носа вытекала прозрачная жидкость, напитывавшая усы и бороду, скрывавшая губы. Тело Шустова без одежды оказалось ещё более выцветшим, пергаментным, чем представлялось Максиму. Отец в самом деле напоминал живую мумию, но сумел отчётливо произнести, и его голос донёсся издалека, словно и не голос вовсе, а отзвуки ветра:

– Торопись. И тебе нечего опасаться неудачи.

Максим застыл, не зная, что сказать, и тут из скального коридора донёсся крик.

Аня, Дима и Покачалов вскочили на ноги. Скоробогатов, помедлив, тоже встал.

Кричала Лиза. И её голос приближался.

Отец больше не оборачивался. Перешёл за кромку каменного углубления. Встал вплотную к монолиту, но не касался его.

Крик оборвался. Покачалов и Дима отошли от входа. А следом все увидели Лизу. Она держалась за раненую руку. Взмыленная, перепачканная в грязи, повалилась на колени. С ужасом оглядела сумеречную лакуну. Задержала взгляд на обнажённом теле отшельника. Затем, отдышавшись, сказала:

– Максим, нужна помощь.

– Что там?

– Там Салли. Он жив. И он собирается тут всё взорвать.

Дима и Покачалов заговорили одновременно. Эхо их голосов звонко разбегалось по лакуне, глушило.

– Тихо! – крикнул Максим. – Говори толком.

– У него взрывчатка. Она была в тех металлических ящиках. И он их приволок сюда. Хочет обрушить тут стены, завалить ваш монолит.

Лиза посмотрела вверх, на петлю выдолбленной в скале тропы. Туда же устремились лучи обоих фонариков. Тропа пряталась в глубокой нише, и разглядеть её не удавалось.

– Он там? – спросил Максим.

– Не знаю! Но он заложил взрывчатку по щелям. Когда я его нашла, он раскручивал провода. Всё плохо, я же говорю! Я пыталась его остановить, но моя рука… Салли выбил у меня нож. Забрал свой чёртов нож, которым… А потом я едва отбилась. Мне одной не справиться. Нужно его остановить! Папа! – Лиза повернулась к Скоробогатову. – Надо уходить! Немедленно. Если мы не успеем, он тут…

– Уходи, – небрежно бросил ей Аркадий Иванович и поднял винчестер.

Направил его на Максима.

– Что ты делаешь?

– Уходи, или я начну убивать вас по одному.

– Папа…

– Уходи, – устало, но твёрдо повторил Скоробогатов. – Я там, где должен быть.

Мимолётное промедление, и Максим побежал к выходу в скальный коридор. Схватил Лизу за руку:

– Эй! Посмотри мне в глаза. Слушай. Лиза! Ты не переубедишь своего отца. Но ты можешь его спасти. Покажи, где Салли.

– Ружьё нам бы пригодилось, – проворчал Покачалов, но приближаться к Скоробогатову не решился.

Лиза растерянно смотрела на отца. Затем поддалась Максиму – позволила увлечь себя в скальный коридор. Следом пошли остальные. Впятером они устремились вперёд, к смотровой площадке первой террасы. Услышав позади голоса, Максим ненадолго задержался. Пропустил всех, а сам оглянулся. Увидел стоявшего возле чёрной бреши Шустова. Услышал невидимого отсюда Скоробогатова:

– Думаешь, я тебя отпущу? Нет, Сергей, ты не уйдёшь, пока не обучишь меня. Мы войдём вместе, я тебя не отпущу. Слышишь? Повернись. Думаешь, я не выстрелю? Напрасно. Мы войдём вместе. Или не войдёт никто. И никогда.

Максим, онемев, наблюдал за происходящим. Прижался к стене слева, но даже так не разглядел Аркадия Ивановича. Впрочем, не сомневался, что тот сейчас держит винчестер и целится Шустову в спину.

– Ну ты чего? – Аня вернулась за Максимом.

Он не знал, что предпринять. Подкрасться к Скоробогатову и выбить у него ружьё? Не получится. Тот сразу увидит Максима. Значит, как-то его отвлечь. Но как? Да и пока они тут будут возиться, Сальников… Зачем вообще Скоробогатову взрывчатка? И все эти дни поначалу мулы, затем индейцы тащили её на себе? Бедный индейский мальчишка не добежал до полуострова, потому что… Отец шагнул вперёд. Грохнул выстрел. Эхо выстрела грубым дыханием вырвалось в скальный коридор, оглушило. Максим отшатнулся. Не видел в точности, что именно произошло. Отец то ли зашёл за монолит и укрылся там, то ли в самом деле шагнул в него. Мрачная завеса бреши никак не отреагировала на случившееся.