Пьер Гамарра - Двенадцать тонн бриллиантов

На косогоре мотор заурчал.

Бебер открыл глаза. В темноте угадывались белеющие утесы, широченный простор пляжа.

— Картере, — провозгласил Толстяк.

Когда они выезжали из Картере, дождевой шквал изрешетил все ветровое стекло.

— Дождь! Ветер! Чудесно! — процедил сквозь зубы водитель. — Потом подумал и добавил: — А может, это даже хорошо! Никто не увидит, как мы проедем.

Теперь, после объезда по равнинам, они возвратились к морю и мчались в Нэ де Жобур. По мере того как они приближались к цели, ветер дул все сильнее, бросаясь на них из мрачных глубин, где вздымались волны…

Там, к западу, лежали англо-нормандские острова: Олдерни, Сарк, Гернси, Джерси, а еще дальше Ла-Манш и огромный Атлантический океан… Издалека пришел этот ветер, завывающий, пригибающий к земле деревья, будто соломинки!

Прямо перед ними бешено работали на ветровом стекле «дворники».

Эту дорогу надо было знать. Она вилась между утесами до самой долины, где спрятался дом.

Шум бури и морского прибоя утих. Машина была в безопасности. Потом послышался ровный гул. Там, в ста метрах от них, берег круто обрывался в море.

Показался и сам дом, прилепившийся к утесу. Фары осветили каменную ограду с железными воротами.

Джо, должно быть, поджидал их. Как только машина подъехала к воротам, обе створки открылись.

Толстяк остановился на минуту, и тот, кто открыл, разумеется, понял эту предосторожность: он вышел и в свете фар приветственно кивнул головой. Это, конечно, был Джо.

Машина подкатила к сараю возле дома, оказавшегося вблизи совсем небольшим двухэтажным строением.

Вскоре все трое скрылись в доме.

Дверь глухо щелкнула у них за спиной, и сразу все стихло: грохот бури, завывания ветра и шум воды. Дом, видимо, был построен неплохо.

Трое мужчин прошли через совершенно пустую прихожую и оказались в большой комнате, расположенной в глубине дома.

Комната эта производила впечатление заброшенной.

На полу лежал ковер, протертый до основы. Разностильная мебель скорее была свалена здесь, чем расставлена: два старинных сундука, тахта с выцветшими подушками, разрозненные стулья, длинный стол, заваленный газетами.

На краю стола, на подносе, была приготовлена легкая закуска: колбаса, ветчина, сыр; рядом стояли бутылка виски и бутылка вина.

Вновь прибывшие сели по обе стороны стола.

— Ну так, — сказал хозяин, не садясь. — То, что искали, у вас?

Это был черноволосый сухой человек небольшого роста с живыми блестящими глазами на длинном узком лице.

— Да, Джо, — ответил Бебер. — Дело в шляпе.

Под мышкой у него была рукопись в красной папке.

Он торжественно передал ее Джо.

Тот, не спеша, сделал шаг вперед и взял рукопись.

— Никаких осложнений? — спросил он.

— Нет, — ответил Бебер. — В кабинете был этот тип…

— Как мы и думали. Он сопротивлялся?

— Нет.

— Ты что, его…

— Я его приласкал, совсем чуть-чуточку.

Толстяк принялся за еду. Он спокойно заглатывал огромные куски хлеба с колбасой.

— Он тебя видел? — спросил Джо снова, обращаясь к Беберу.

— Да нет, даже не видел. Он нагнулся над кипой бумажек и разноцветных папок…

— И что же?

— Ну что? Первое, что мне бросилось в глаза, — это книжка учителя… Ну, не книжка, я хотел сказать — папка эта с заглавием, большими буквами на красном картоне было написано… Повезло… Мне и искать ее не пришлось.

— Отлично! — сказал Джо.

Он сел на край стола и положил перед собой рукопись.

На красной папке крупными черными буквами был выведен заголовок:

ДВЕНАДЦАТЬ ТОНН БРИЛЛИАНТОВ

Роман

Филибера Кентена.

Потом Джо рассмеялся каким-то странным, нервным смехом.

Свою тощую загорелую руку он положил на красную папку и погладил ее.

— Мальчики, мы теперь богаты! — провозгласил он.

Толстяк перестал жевать.

— Ты сможешь делать бриллианты, Джо?

— Подумай, Толстяк! Можно продавать бриллианты, а можно продать и секрет… Таким, между прочим, и было первое намерение старика…

— Продать секрет?

— Да. В какой-то момент он даже связался с какой-то фирмой. Он мне и письмо от них показывал, он очень им гордился. Они были готовы выложить ему десять миллионов старых франков… Подумаешь, десять миллионов — это же смеху подобно.

— Так он, значит, открыл им свой фокус? — спросил Бебер.

— Нет, он им только показал, как бы вам это объяснить… направление своих поисков. Нет, он был человек серьезный, и это было известно… И доказательством тому — их ответ.