Владимир Соколов - Подземный лабиринт

Пробираясь сквозь заросли орешника. Маковский до крови поцарапал щеку. Но, не обращая внимания, он продолжал идти, изредка останавливаясь и прислушиваясь к ночным голосам хищных птиц, которые высматривали привычными к темноте зрачками спрятавшуюся в траве добычу. «Хорошо, что сегодня полнолуние, а так бы вообще не пробрался сквозь эти дикие, сросшиеся друг с другом кустарники, — размышлял Владимир Сергеевич, — а с другой стороны, очень уж заманчива цель — найти это старинное подземелье. Понаедут всякие исторические экспедиции, журналисты. Мирославль станет местом паломничества для туристов. А какие ожидаются сенсационные находки, о которых напишут не только и стране, но и во всём мире! И конечно, приятно осознавать, что ты был первым. Но для этого нужно, как минимум, найти подземелье, — Владимир Сергеевич усмехнулся про себя. — Ещё не нашел, а думаю о великом. И всё-таки должен я его найти! Или сегодня, или никогда».

Сквозь заросли кустарника Владимир Сергеевич увидел пустырь и несколько разбросанных по нему надгробных каменных плит. Кладбище было залито бледно-мертвым светом луны, печально смотревшей на одинокою путника. Что ему нужно в такое позднее время? Зачем он тревожит вечный покой усопших?

Владимир Сергеевич пошёл в конец кладбища. Здесь должна быть плита с выбитым ангелом. Вполне может оказаться, что могила пустая. Просто скрывает вход в подземелье. Маковский положил инструмент и осветил фонарем каменную плиту. — Странно, — подумал он, — в темноте глаза ангела кажутся живыми. Ночью все приобретает почему-то мистический оттенок. Пару минут отдохну и примусь за дело».

В нескольких метрах от надгробия начинался крутой склон, поросший деревьями и кустарниками. Склон был довольно большим и выводил к берегу озера. Отсюда отлично был виден монастырь. Вдруг у себя за спиной Владимир Сергеевич услышал, как что-то треснуло. Он не был суеверным человеком, однако страх мгновенно сковал тело, отозвавшись неприятным холодком в груди.

Владимир Сергеевич повернул голову и напряжённо стал всматриваться в заросли кустарника. «Наверное, показалось, — переводя дух, решил он. — Может, какое-нибудь мелкое животное… Мало ли». Выйдя из оцепенения, он нагнулся за ломом. «Надо работать, — решил он, — от напряжённых поисков расшатались нервы. Ничего. Всё будет нормально».

Положив рядом с плитой камень, он подобрал лом. Камень должен был послужить рычагом, чтобы приподнять довольно громоздкую плиту. Надгробие оказалось очень тяжёлым, и Владимир Сергеевич немало намучился, прежде чем ему удалось его приподнят и сдвинуть чуть-чуть в сторону. «Еще усилие — и я должен его отодвинуть», — подумал он и снова услышал какой-то звук за спиной.

Владимир Сергеевич оглянулся и увидел идущую ему навстречу огромную чёрную тень. Впрочем, Маковский толком ничего не рассмотрел. В ту же секунду раздался выстрел.

Пуля отбросила его на несколько метров. Владимир Сергеевич упал и тут же попытался подняться, но за что-то зацепился и покатился по склону вниз. Несколько пуль просвистело совсем рядом.

Маковского бросало из стороны в сторону. Конечно, он мог бы попытаться ухватиться руками за кустарник или ствол дерева. Но в данной ситуации нужно было побыстрее уйти. Владимир Сергеевич кубарем скатился вниз и стал отползать за ближайшее дерево.

Наступила странная, неестественная тишина, какая бывает только после выстрелов, Владимир Сергеевич судорожно дышал, хватая воздух ртом. В груди что-то сильно жгло. Он почувствовал слабость и головокружение. Липкая кровь просачивалась сквозь куртку. «Кто-то хотел меня убить… Нужно добраться до дороги. Если немного сократить расстояние — это не более километра. Только бы дойти! На автотрассе кто-нибудь подберёт».

Как можно тише, пригнувшись, Владимир Сергеевич пошел вдоль озера. Несколько раз он падал, теряя сознание. Но снова поднимался и шел, цепляясь за ускользающую реальность. Иногда он подходил к озеру и, присев на колени, ладонями черпал воду и пил.

Наконец впереди он увидел шоссе. Остатки сил стали покидать его. Последние сто метров Владимир Сергеевич полз. Это была самая длинная дорога в его жизни. «Дойти, дойти», выстукивало а сознании слабеющее сердце. Собрав последние силы, Маковский поднялся, сделал несколько шагов и упал, проваливаясь в темноту. Чёрная, длинная тень скользила по нему, навалилась тяжестью подступавшей смерти. Гаснущее зрение уловило яркую вспышку. Затем неё исчезло.