Валерий Воскобойников: Картины из села Гаврилова

В комнате вдоль стен на табуретах сидели шесть таких же девчонок, у каждой был большой блокнот. А в углу около обыкновенного письменного стола стояла пожилая женщина.

— Привела, — сказала девочка, — он согласен.

— Молодец, Света, — похвалила её женщина и стала оглядывать Сашу. — Хороший мальчик, как раз, какой нужен. Тебя, мальчик, как зовут?

— Саша, — ответил он охрипшим голосом.

— Хорошее имя, — женщина снова его осмотрела. — Ты нам, Саша, очень поможешь. Всего часа три, не больше. Вставай сюда, — показала на небольшое возвышение в центре комнаты. — Так. Ты ловил рыбу? Бери удочку.

— Ловил, — вид у него был наверняка дурацкий, потому что он не знал, чего от него хотят.

— Вставай и лови рыбу. — Женщина хлопнула в ладоши. — Девочки, рисуем рыболова!

Только теперь он догадался: он будет изображать рыболова, а девочки — его рисовать.

— Смотрите, девочки, Саша встал в характерную позу, — говорила женщина, — плечи расслаблены, живот немного вперёд.

Саша испугался и втянул живот в себя.

— Нет-нет, расслабься. Живот у человека всегда немного вперёд, когда он в такой позе. Помните, мы рисовали балет. Там линия живота иная, а лопатки соединены вместе. Взгляните на лицо: у Саши чётко очерчен профиль, хорошо разработана линия носа, сформированы губы, подбородок.

У него такое первый раз в жизни было — чтобы его разглядывали и обсуждали.

Девочки принялись рисовать Сашу в свои блокноты, хмурились, издалека, с помощью карандашей, сравнивали длину его головы, рук, шеи. А он устал стоять на одном месте с дурацкой удочкой, и женщина сразу это заметила.

— Не напрягайся, Саша. Если устал, сделаем перерыв. Позировать — дело трудное. Особенно впервые.

Женщина обходила девочек, что-то подправляла у них в блокнотах, а Саша ругал себя, что вляпался в нелепую историю, ведь он шёл в библиотеку со списком книг, который составил Николай Павлович. Но, с другой стороны, это было интересно — смотреть, как они рисуют и как у них в блокнотах он по-разному получается.

Наконец женщина объявила:

— Разомнись, Саша. Перерыв, прошёл час.

Лучше всех рисунок был у Светы. Рядом рисовала её подруга — толстая Маша. Теперь Маша включила в дальнем углу на столе электрический чайник, с полки достала чашки.

Все подходили, наливали себе чай, брали печенье, только Саша сидел посреди комнаты и делал вид, что не замечает их чаепития. Но Света поставила на раскрашенное глиняное блюдо чашку, положила рядом печенинки и всё принесла ему.

— Пей, пожалуйста, — сказала она и посмотрела ему в глаза.

У них в классе девчонки никогда так в глаза не смотрели.

Все пили чай и обсуждали, кто куда поедет летом. Саша думал, что они поедут в какие-нибудь необыкновенные места, но они разъезжались кто куда — по дачам и лагерям.

А Света сказала:

— А я — в деревню, к родственникам. Там пейзажи красивые.

— И рисуй побольше животных. Девочки, все, кто едет в деревню, старайтесь рисовать животных! — посоветовала женщина. — А ты, Саша, куда поедешь?

— В Крым, на археологические раскопки, — сказал он, хотя перед Крымом тоже собирался съездить в деревню.

Все посмотрели на него с уважением.

— Давно мечтаю побывать в Крыму, — сказала женщина.

Перерыв кончился. Света взяла у Саши красивое блюдо с чашкой и отнесла на место. Саша снова встал в позу рыболова, но теперь это было не так трудно.

Они стояли на Колокольной улице, их слепило яркое солнце, рядом проезжал трамвай, а следом медленно шла поливальная машина.

Саша, Света, её подруга — толстая Маша — прижались к стене, чтобы их не забрызгало струями, и Света обрадовалась:

— Смотрите, вокруг поливалки радуга!

Саша тоже любил ходить следом за поливальной машиной. Воздух рядом с ней становился прозрачным, серебристым, а от луж с асфальта поднимался тёплый пар.

— Сходим в Русский музей?

— Я тоже с вами, — вдруг проговорил Саша, хотя Света спрашивала не его, а подругу.

Они шли мимо коней на Аничковом мосту.

— Смотри, видишь надпись: «Отливал барон Клодт», — сказала Света. — Клодт этой надписью очень гордился. В литейное дело шли крепостные, и вдруг барон сам захотел стать подмастерьем, а потом выучился на мастера. И лично отливал коней. А когда у него в работе был памятник Крылову, — помнишь, сколько там зверей, — многие эти звери жили у него дома и сильно его любили.