Дик Фрэнсис - В мышеловке

На все ушло девять дней. Но для нас они были вечностью.

— Не знаю, как вы, — вздохнул Джик, — а я бы не отказался выпить пива…

— Тодд, — сказала Сара, — ну, начинай!

Мы устроились в моей спальне, Джик и Сара в умиротворенном состоянии духа, а я — в халате Джика, комната благоухала лекарствами.

— О Хадсоне?

— А о ком же еще? Я не засну, пока ты нам всего не расскажешь!

— Ну… я искал подобного типа, искал еще до того, как встретился с ним…

— Но почему?

— В связи с вином, — объяснил я. — В связи с вином, украденным из подвала Дональда. Тот, кто украл его, не только знал, что оно существует… Он знал, что в доме есть подвал и в него ведет неприметная дверь, сделанная в виде стенного шкафа. Я сам много раз бывал в доме Дональда, но даже не догадывался о существовании подвала. Преступники привезли с собой ящики нужных размеров. Вино обычно ставится по двенадцать бутылок в ящик, а у Дональда украли около двух тысяч бутылок. На такое количество нужно потратить немало времени, а для взломщиков лишнее время — лишний риск… И еще одно обстоятельство. Вино было особенное — небольшое состояние, как говорил Дональд. Вино, которое продают и покупают как недвижимость, стоит оно недельную зарплату за бутылку… И без профессионала нельзя было обойтись, нужно было знать, как его хранить и как продавать… А так как Дональд сам занимался вином и целью его поездки в Австралию было вино, я сразу принялся искать человека, который знал Дональда, знал, что он купил Маннинга, разбирался в хорошем вине и в торговле им. И вот понял: Хадсон Тейлор — именно тот, кого я ищу. Однако сначала мне показалось, что все не так просто… потому что внешне он был не такой, как я предполагал.

— Мягкий и дружелюбный, — подсказала Сара.

— И состоятельный, — добавил Джик.

— Скорее всего, он просто деньголик, — сказал я, откидывая край одеяла и с вожделением взирая на прохладную белую простыню.

— Кто-кто?

— Деньголик. Я сам придумал термин для обозначения тех, кто любит деньги так, как алкоголик — спиртное.

— Таких в мире много, — заявил Джик.

Я отрицательно покачал головой:

— В мире много пьяниц. А алкоголики — больные. И деньголики — такие же. Им всегда не хватает. Они не могут освободиться от этой зависимости. Сколько бы они ни имели, они все равно хотят еще. Кстати, я имею в виду не заурядных дельцов, сколачивающих себе состояние, а настоящих безумцев. Деньги, деньги, деньги! Как наркотики… Деньголики пойдут на все, чтобы достать деньги… Похищение детей, ограбление банков, убийства… Да они и собственных бабушек продадут. Все что угодно!

Я сидел на постели с ногами, потому что чувствовал себя ужасно скверно. Горели многочисленные ссадины, саднили порезы. Думаю, у Джика тоже.

— Деньголизм, — проговорил Джик, словно диктор, обращаясь к невидимой аудитории, — это распространенное инфекционное заболевание, которым страдает каждый, кто ощутил когда-либо жажду денег. То есть все…

— Давай про Хадсона, — потребовала Сара.

— Хадсон — блестящий организатор. Когда я прибыл сюда, то не думал, что организация окажется такой разветвленной, но точно знал, что за кулисами скрывается незаурядный режиссер. Понимаете, что я имею в виду? Дело было задуманно как межконтинентальная операция.

Джик открыл банку с пивом и скривился от боли, протягивая ее мне.

— Но потом Хадсон убедил меня в том, что я ошибался в отношении его персоны, — продолжал я, отпивая освежающую жидкость, — потому что он был слишком осторожным. Он сделал вид, что ему нужно поискать в записях название галереи, где Дональд приобрел картину. Разумеется, он относился ко мне не как к потенциально опасному человеку, а как к кузену Дональда. Пока не переговорил на ипподроме с Уэксфордом.

— Припоминаю, — вставила Сара. — Ты еще сказал, что их знакомство все меняет.

— Да… Возможно, он лишь сообщил Уэксфорду, что я кузен Дональда. Но Уэксфорд, понятно, в свою очередь доложил ему, что я встретил Грина на развалинах усадьбы Мейзи в Суссексе, а потом вдруг оказался в галерее, где рассматривал оригинал картины, сожженной в доме Мейзи.

— Боже! — воскликнул Джик. — Теперь неудивительно, что нам пришлось ехать до самого Алис-Спрингса.

— Конечно. Только в те дни я еще не думал, что мне нужен именно Хадсон. Я искал жестокого человека, который совершает преступления руками своих подчиненных. Хадсон таким не выглядел… Единственная пустяковая трещинка в его маске обнаружилась, когда он неожиданно проиграл на скачках. Он с такой силой вцепился в бинокль, что даже пальцы у него побелели. Но нельзя же считать человека злоумышленником лишь на том основании, что его огорчает неожиданный проигрыш!