Игорь Москвин - Петербургский сыск. 1870 – 1874

Богров сперва перекрестился, а потом произнёс:

– Бес попутал, – снова перекрестился, – когда брюхо сводит, память отшибает.

– Что так?

– Я сам из Псковской губернии, подучился малость, на службу поступил, – Богров заметил, что старик жалостлив, поэтому на ходу начал сочинять, – матушка у меня больная, никого, кроме меня, не осталось. Сюда переезжать, сил нет. Так я деньги ей отсылал, а сам впроголодь, лишь бы ей не болеть. Так вот бес попутал и взял я казенные деньги, – он потупил взор.

– Я сам в детстве натерпелся, – перекрестился старик на образ в углу. – Ты грамотен?

– Я же писарем служил.

– Да, да, память моя старческая, – покачал головою, – возьму я тебя к себе, положу денег на житье, стол мой. Настёна хорошие щи готовит, что язык впору проглотить. Решено, после праздников к работе приступишь.

– Сумею ли?

– Сумеешь, сумеешь, не сомневайся.

– Никита Иваныч, с Вашего позволения дозволите мне сестру двоюродную посетить?

– Родственное дело – первейшая обязанность, – старик достал из кармана серебряный рубль, – не с пустыми же руками, вот тебе, – и протянул монету Богрову.

– Век не забуду, доброту Вашу.

– Иван Дмитриевич, там посыльный, – в открытой двери стояла жена, – в праздник и то покоя нет, – повернулась, показывая всем видом, что недовольна.

Помощник, теребя фуражку в руках, словно на цыпочках вошел в комнату.

Путилин, сидевший нога за ногу в кресле, оторвал взгляд от газеты.

– На Большом Петербургской купца зверски убили, – скороговоркой произнёс помощник.

Иван Дмитриевич, не говоря ни слова, медленно сложил газету и пошел в прихожую.

У входной двери толпились любопытствующие. Не каждый день богатых купцов жизни лишают, а здесь старика непьющего, помогающего обездоленным то копейкой, то едою, то платьем носильным.

Старик лежал поперек двери в большой луже крови, голова почти отделена от тела и держалась на широком лоскуте кожи. Застывшие удивленные глаза взирали на вошедших.

– Здесь кто—либо ходил? – не приветствуя сослуживцев, произнёс Путилин, склонившись над трупом.

– Нет, – ответил квартальный, – только Анастасия Попова, нашедшая убиенного и вызвавшая меня сюда.

– Хорошо, а где она?

– На кухне.

Орудие убийства лежало в стороне, это был топор с широким лезвием, оно почернело от заскорузлой крови, на деревянной части виднелись кровавые отпечатки.

– Протокол составили?

– Да, Иван Дмитриевич.

– Хорошо, – Путилин прошел по комнате. Что—то ему в ней было не так, но что он не мог уловить. Подошел к орудию убийства и поднял с пола, судя по отпечатку, рука большая, как лопата. Убийца наступил на кровь и оставил несколько следов. Сапоги изношенные с подковками. на правой щеке старика след от острого предмета, правый висок пробит, скорее обухом топора и последний удар нанесен был, когда хозяин дома уже упал на пол.

Иван Дмитриевич подозвал помощника и приказал зарисовать след, сам же направился в кухню. Там на стуле, положив непослушные руки на колени, сидела кухарка. Глаза просохли, она успокоилась, хотя иногда тяжело вздыхала и тогда открытым ртом набирала воздух, на мгновение замирала и едва слышно выдыхала, словно боялась потревожить спящего хозяина.

– Добрый день, – поздоровался начальник сыскной полиции.

Женщина посмотрела мутными глазами и едва что—то прошептала.

– Анастасия, как по батюшке?

– Никифоровна, – выдавила из себя кухарка.

Путилин снял шляпу и протер пальцем правой руки глаз.

– Анастасия Никифоровна, как не тяжело, но мне надо вас расспросить.

– Да, я готова.

– Когда Вы нашли несчастного?

– Поутру я в восьмом часу прихожу и начинаю готовить, Никита Иванович любит день начинать с каши на молоке, – женщина вытерла краем фартука выступившие слезы.

– Как проходите в дом?

– С черного входа.

– Он на ночь закрыт?

– Да, отпираю своим ключом. Сегодня, как обычно, прошла, приготовила.

– Хозяин по утрам встает рано?

– В шесть он на ногах, обычно до утреннего чая успевает сделать много дел, а сегодня в доме тишина. Ну, я и прошла в столовую, а там, там, – слезы ручьем полились из глаз. Путилин провел рукою по волосам, сколько он видел смертей, но никак не мог привыкнуть к женским слезам.

– Успокойтесь, голубушка, успокойтесь.

– Найдите этого изверга, с виду невинный агнец.

– Вы знаете убийцу?

Анастасия подняла глаза и посмотрела на Путилина.

– Никита Иванович, как православный человек истово соблюдал обычаи, поэтому собрался вместо птицы выкупить из тюрьмы человека, чтобы дать ему свободу. Вот и съездил, я не знаю куда, но вернулся с человеком маленького роста, со злющими глазами. Подарил ему рубашку, пиджак, дал денег.