Нэнси Розенберг - Испытание огнем

— Я не очень хорошо тебя понимаю, — сказала Стелла. — Если за всем этим кроется сделка, то у него вообще никаких травм быть не должно.

— Совсем необязательно, — возразила Бренда. — Вообще-то офицеру полиции выйти на пенсию по нетрудоспособности не так-то просто. До тех пор, пока ты в состоянии передвигаться, отдел полиции будет держать тебя на службе. Ты же знаешь: правительство считает, что лучше пусть служит калека, чем место опустеет. К тому же калеке, вышедшему в отставку, еще и пенсию каждый месяц придется отстегивать.

— Неужели они такие бессердечные? — спросила Стелла, пораженная услышанным.

— Можешь мне поверить на слово, — произнесла Бренда. — Но есть и другая сторона медали. По этой самой причине все полицейские стараются преувеличить свои беды. Набьют себе несколько шишек, а потом принимаются выть, будто волки, — до того вроде им плохо. Иногда у них случаются нервные срывы — ну, выстрелил в них кто-нибудь, к примеру, или сцену какую-нибудь малопривлекательную увидят — да мало ли что может быть! А куда, собственно, полицейскому податься, если он отслужил лет десять? В санитарную инспекцию, что ли? Понятно, что им хочется из системы уйти, но не просто унести ноги, а сделать так, чтобы им еще и платили. Поэтому пенсия по нетрудоспособности — для них самый лакомый кусок.

— Но, судя по всему, Пилгрим действительно больше не может служить, — заметила Стелла. — А если так, то зачем ему покровительство моего дяди?

Бренда немного помолчала, всматриваясь в прохожих сквозь ветровое стекло: ей показалось, что она увидела возвращавшегося домой Виктора Пилгрима. Однако мужчина, которого она приняла за Пилгрима, вовсе не был похож на хромого, и она вернулась к своей мысли.

— Все сходится, как ты не понимаешь? Положим, некоторые из полицейских и в самом деле получили серьезные травмы, но не смогли убедить начальство позволить им удалиться на заслуженный отдых. Как я только что сказала тебе, врачи сталкиваются с огромным количеством необоснованных исков по поводу нетрудоспособности, поэтому даже вполне законные требования могут иногда оказаться отклоненными. Тогда раздосадованные парни встречаются с твоим дядей и он все устраивает к обоюдному удовольствию. Для них, вполне вероятно, твой дядя — кто-то вроде святого.

— Теперь я понимаю, к чему ты клонишь, — сказала Стелла.

— Дело не только в этом, — продолжила Бренда. — Если жена Пилгрима — слепая, то у него было еще больше причин желать пенсии и увольнения. У полицейских ненормированный рабочий день, а бедной женщине приходится сидеть дома и ждать его в полной темноте и одиночестве.

В течение довольно долгого времени они молчали, погрузившись в свои мысли. Наконец Стелла не выдержала:

— Мы что, так и будем сидеть здесь и ждать? А вдруг он придет только через несколько часов?

— Нет, — ответила Бренда, включая зажигание, — давай-ка лучше поедим где-нибудь. А потом вернемся и послушаем, что нам сообщит мистер Пилгрим.

За обедом женщины старались не касаться серьезных тем. День оказался чрезвычайно утомительным, и они, словно договорившись заранее, отложили разговоры о делах.

— Ты думала когда-нибудь о том, чтобы выйти замуж? — спросила Стелла.

— Я была замужем в течение трех лет, — сказала Бренда, промокнув рот салфеткой. — Это худшие годы моей жизни.

— Почему же?

— Дело в том, — ответила подруга, пережевывая французскую поджарку, — что не так уж много черных парней горят желанием жениться на женщине, которая служит в правоохранительных органах. Если быть до конца честной, то придется признать, что трудно найти темнокожего парня, которого бы не арестовали хоть раз по той или иной причине.

— Думаю, ты преувеличиваешь, — сказала Стелла. — На свете полно нормальных чернокожих, овладевших престижными профессиями врачей, инженеров, адвокатов. Как только тебе в голову могло прийти такое?

— Я знаю, то права, — ответила Бренда. — Вот ты имеешь, к примеру, представление о том, сколько чернокожих сидит по тюрьмам? Поинтересуйся статистикой. Что же касается чернокожих врачей, инженеров или там адвокатов, то они… что ж, они часто женятся на белых.

— Тогда и ты выходи замуж за белого, — предложила Стелла. — Что, спрашивается, тебя останавливает?

Бренда от души расхохоталась, но через пару секунд она уже снова стала серьезной.

— Мужчины вообще не любят самостоятельных женщин, Стелла, а чернокожие в этом отношении хуже всех остальных. Они почти сплошь эгоцентрики — считают, что если уж кому и суждено носить оружие в кармане, так это непременно им.