Михаил Одинцов - Испытание огнем. Лучший роман о летчиках-штурмовиках

Заканчивался второй день войны.

Бомбардировочный полк из-под Киева перелетел на фронтовой аэродром.

Командир полка майор Наконечный, его заместитель по политической части капитан Чумаков обошли новый аэродром — луг, окруженный лесом, проверили размещение техники и ее маскировку. Поговорили с летчиками, техниками, механиками и мотористами: хотели убедиться, что на данном этапе ими все сделано для того, чтобы завтра с рассветом полк мог вступить в бой.

Для Наконечного завтра начиналось уже сегодня с бритья и приведения себя в порядок: командир должен быть всегда командиром.

Гавриил Александрович, посматривая в маленькое зеркальце, давно заученными движениями, не торопясь, старательно намыливал себе щеки. Крупное лицо, большая рука с помазком одновременно в зеркальце не помещались, и от этого он еще больше ощущал свою медвежатость. Неудобство не злило, а пробудило в нем иронию, а затем и воспоминания о жене и ее словах: «Знаешь, ты иногда очень бываешь похож на Тараса Бульбу. Вот рожу тебе сына, и скажешь тогда ему: «…А ну, поворотись, сын, экий ты какой?»

«Да, сына не успели. Но есть Дашенька. Дашка-промокашка. Надо же так придумать. И откуда это Юрка взял. Видимо, всегда соседские дети и дружат, и ссорятся». Он улыбнулся, вспомнив, как Даша заливалась горькими слезами из-за этой присказки, применяла слезы, как оружие защиты. И помогало. Юрка сразу переходил на примирительный тон и уговаривал: «Ну не реви. Будь мужчиной». На этом инцидент исчерпывался, чтобы через день-другой повториться.

«И зачем я их отправил к сестре в гости? А ведь не хотел, сопротивлялся, но против двух женщин оказался бессилен, пришлось подчиниться большинству. Как там теперь, в Белоруссии? Надо написать, пусть срочно уезжают, только не в Киев, туда тоже возвращаться нельзя…»

Но семейные думы оборвались, а память начала выстраивать цепь событий предыдущего дня.

К своему удивлению, он не мог четко и подробно вспомнить картину первого налета немцев на Киев, так как в это время был занят делами по приведению полка в боевую готовность. Только когда «юнкерсы» уже шли обратно, он понял, что это война.

…Перед вечером фашистские самолеты повторили налет на Киев. Как и утром, «юнкерсы» шли плотным строем, девятка за девяткой, южнее шоссе Житомир — Киев, буквально над аэродромом полка. Не могло быть, чтобы они не видели более полусотни самолетов, стоявших на открытом месте без всякой маскировки. Видимо, немецкие летчики считали их аэродром ложным. Это спасло их и во второй раз.

А что с полком на новом месте?

Связи с постами воздушного наблюдения, оповещения и связи нет. На аэродроме ни одного зенитного орудия, ни одного зенитного пулемета. Одна надежда на турельные пулеметы своих самолетов, но они могут быть использованы только непосредственно над аэродромом. Утром начальнику штаба и командирам придется это разъяснить и заставить их хорошенько организовать собственное наблюдение и дежурство штурманов в кабинах самолетов. Главное, прятать самолеты и людей. Вырыть окопы, в которых можно будет прятаться при бомбежке.

Связь с дивизией пока только самолетом. Линия фронта точно неизвестна. Боевое расположение на завтра поступило в самом общем виде: «По данным своей воздушной разведки вести эшелонированные боевые действия по вражеским войскам. Напряжение максимальное. Донесения при наличии связи по телефону, при отсутствии — самолетом связи».

Что значит максимальное напряжение, если технический состав со старого аэродрома прибыл еще не полностью, а бензина и боеприпасов завезли всего на два вылета?

Как летать? Летчики-истребители не знают наш самолет Су-2 [1] Су-2 — одномоторный двухместный ближний бомбардировщик. Конструктор П.О. Сухой. .

Он вспомнил, как после утреннего налета фашистских самолетов на Киев полк получил приказ: «С самолетов двух эскадрилий снять бомбы и быть в готовности к отражению налета противника на город». Распоряжение вызвало у людей прилив энергии, и работа закипела: бомбы были быстро сняты, пулеметы еще раз проверены, летчики и штурманы с командирами двух эскадрилий изучали возможные варианты будущего воздушного боя. Боя абстрактного, так как ни у кого такой практики не было. Как атаковать — думали сообща. Надеясь на то, что немцы снова придут без сопровождающих истребителей. На второй немецкий налет взлететь эскадрилии не успели. И стали ждать утра.