– Да, это уже как-то реальней, – поддержал Сафонова Рагимов, – вот вы, Николай Андреевич, попробуйте выступить с такой инициативой, организуйте сбор подписей, а Николай Степанович запустит эту вашу инициативу в законодательный процесс. И вам реклама, и дело сдвинется…
Возвращаясь вечером того короткого ноябрьского дня домой, Рагимов думал о том, что, как же легко можно ошибиться в человеке. Вот ведь Трунов, который вроде бы и особых звёзд с неба не хватал, а ничего себе взорвался такой активностью. «А может на его энергию, – размышлял Рагим Рагимович, – наложилось то самое общественное ожидание справедливости, которое уже созрело? Ведь что-то же было в коммунистической идее такого, что захватило общество? Оказалось, что обманулись. Видимо для того, чтобы дать человеку мощный толчок для его развития, творчества, чтобы общество развивалось, надо не лишить человека собственности, в том числе и на его личностный капитал, а начать его за неё уважать».
Когда в апреле готовы уже были бумаги по ликвидации ООО «Плотник» и учреждению ЗАО «Плотник» по местному телевидению прошло интервью с приехавшим в Магнитогорск председателем новой партии Российского Общинного Движения Труновым. То, что он сказал, повергло Сидоркина в уныние. Оказывается, по инициативе этой партии собрано более тысячи подписей под обращением в Думу, и там депутаты уже рассмотрели в первом чтении закон о выделении голосующих акций работникам акционерных компаний. Турнов много говорил о принципах участия в управлении коммерческими предприятиями их работников, но это дело было десятое.
Сидоркин тогда твёрдо решил: во-первых, никакого акционерного общества, ещё не хватало, чтобы в его бухгалтерию, тем более двойную, кто-то совал свой нос: а во-вторых, он не только сам не будет голосовать на выборах за эту партию, но и сделает всё, чтобы она набрала как можно меньше голосов.
Всё это Валерий Викторович вспоминал, глядя в заиндевевшее от декабрьских 1238 года морозов окно своего кабинета. За прошедшие годы он много вложился и в ярославцевский «Прогресс», в «Русское национальное единство», и даже в коммунистов, но Трунов с одним из своих партийцев вошёл в Думу уже в тридцать втором году, а в 1936 его партия победила на выборах, набрав больше всех голосов. Больше того, в его фракцию переметнулись и часть коммунистов, и прогрессистов, а националы вообще не попали в Думу после того, как сдуру развернули не критику, а сплошные помои против скрытого, но довольно активного сторонника идей РОД Рагимова, обзывая его нерусью и похлеще. В конце концов несколько их кандидатов привлекли за разжигание национальной розни и сняли с участия в выборах, а сама партия на партийных списках просто не набрала и пары процентов. Вся её агитация против высочайшего авторитета у волжан председателя правительства разбилась вдрызг, сыграв против самой партии. Так что тогда Рагимов, возглавлявший правительство седьмой год, стал продолжать это и по сей день, а Гринёв, сменивший Ярославцева, второй раз избран государем Волжской России. Поговаривают, что в Конституцию хотят внести изменения, отменить ограничение для повторных выборов государя двумя сроками.
Сидоркин вздохнул: «Ну где их носит, скоро смеркаться будет». Он встал, вышел из кабинета, спустился на второй этаж, и в это время заверещал звонок над входной дверью.
– Ася, открой, – крикнул Валерий, и его Ася, та самая сосновка, мужа которой он убил 14,5 лет назад, пошла открывать дверь.
– К тебе Вениковы, – крикнула она и пошла на кухню, где сидели за столом двое их малышей. Четверо старших, в том числе и сын убитого им юноши, учились в Тюмени в интернате. В пятницу вечером за ними ездил его шофёр на УАЗке или, если погода была особенно неблагоприятна, трактор трелёвщик. В воскресенье вечером их снова отвозили за эти десять километров в школу.
Ася ждала его почти год. Весь тот год он через сосновцев, приезжавших на собачьих упряжках в Магнитогорск, передавал ей продукты, а когда отстроили с Вениковым те первые дома, забрал её к себе насовсем. Сейчас эта рассцвётшая тридцатилетняя женщина, прекрасно освоившая профессию домохозяйки, стала поистине незаменимой частью жизни Сидоркина.
– Подымайтесь ко мне наверх, – крикнул он гостям и вернулся в свой кабинет.
Клавдия, которая вошла первой, положила на письменный стол брошюрку и села в кресло в углу у окна, Сергей подвинул сбоку к столу стул, сел и, показывая на брошюрку, сказал:
Читать дальше