А лучше я сама тебе куплю. На день рождения, а?
- Хитришь, Лиса Патрикеевна, - заставляя себя улыбнуться, сказал Сергей Дмитриевич. Собственный голос доносился словно со стороны, проходя сквозь звенящую пустоту, которая пульсировала внутри черепной коробки. Сама же, наверное, мои часики и кокнула, чтобы голову над подарком не ломать.
- Ox, - вздохнула Алла Петровна, стыдливо опуская глаза, - и как это ты догадался?
- Дедукция, - важно пояснил Сергей Дмитриевич и принялся поедать омлет, не чувствуя никакого вкуса, словно туалетную бумагу жевал.
Разбитые часы лежали рядом с тарелкой и, как магнитом, притягивали взгляд. Запотевшее стекло пересекали три трещины, образовывая грубое подобие заглавной буквы "А". Неровный треугольничек стекла, заключенный внутри этой литеры, выпал, и теперь часы напоминали бессмысленно ухмыляющуюся рожу идиота. "Да нет, - подумал Сергей Дмитриевич, машинально набивая рот пищей, - почему же бессмысленно? Похоже, что как раз-таки со смыслом. С намеком, можно сказать""
Не переставая жевать, он взял часы со стола и переложил на подоконник: ему вдруг показалось, что покрытая мелкими бисеринками конденсата стеклянная рожа вот-вот перестанет ухмыляться и начнет говорить. Сергей Дмитриевич сильно подозревал, что ему вряд ли доставит удовольствие то, что он может услышать.
- Ну, что ты носишься с ними, как курица с яйцом? - спросила жена. Жалко?
- Да нет, - старательно контролируя голос, ответил он. - Просто лежат тут, как... Глаза мозолят.
Торопливо закончив завтрак, он оделся и вышел в прихожую. Жена гремела посудой на кухне и что-то напевала вполголоса. Сергей Дмитриевич открыл стенной шкаф.
Туфли стояли на своем обычном месте - внизу, на полочке для обуви. Вчера он забыл их вычистить, но."
Вот именно, сказал он себе, - но!.. Вчера туфли были сухими, а сегодня - пожалуйста! - хоть выжимай. И грязь на подошвах... Свежая, между прочим, грязь."
Воровато покосившись в сторону кухни, он взял туфли и проскользнул в ванную. Удалив грязь и песок, Сергей Дмитриевич немного потер щеткой без особенной надежды на успех - туфли были такими мокрыми, словно в каждую из них залили по ведру. Шинкарев поморщился: перспектива проходить целый день в мокрой обуви не грела, а другой пары у него не было.
Не идти же на работу в зимних ботинках или, того смешнее, в сандалетах!
Куртка тоже оказалась влажной. Натягивая на плечи холодную, тяжелую кожу, Сергей Дмитриевич стиснул зубы с такой силой, что зазвенело в ушах. Сейчас он напоминал себе заезженную клячу, которая уныло тащится черепашьей скоростью, не реагируя на удары кнута, сыплющиеся на костлявый хребет. Как и эта кляча, он мечтал лишь об одном: чтобы все это поскорее как-нибудь кончилось. Хоть копыта откинуть, лишь бы перестали молотить. Он вдруг вспомнил беззаботные студенческие времена, шумные развеселые попойки, прогулки над Москвой-рекой и то, как они с Аллой впервые целовались на корме речного трамвая. Воспоминания были тусклыми, как старые фотографии, и такими же нереальными, как приключения героев прочитанной в детстве повести, словно юность привиделась во сне. Теперь казалось, что это было всегда: черные провалы ночей и мучительные утренние пробуждения, когда постепенно приходишь в себя и подолгу боишься открыть глаза, потому что впереди наверняка ожидают омерзительные открытия...
Вот утренние открытия помнились на удивление живо. Сергей Дмитриевич мог, не сходя с места, перечислить их все до единого в строгом хронологическом порядке, начиная с порезанных пальцев и лезвий в кармане и до разбитых часов и мокрой одежды. Впрочем, решил он, насчет сегодняшней ночи еще надо разобраться. Вполне могло быть, что он промок, провожая кого-нибудь из гостей, и часы разбились тогда же. В конце концов, он выпил и мог упасть в лужу. Это, конечно, неприятно, но не смертельно.
- Мать, - позвал он, стараясь говорить как можно более непринужденно. - Я вчера никого не провожал?
- А что такое? - спросила Алла Петровна, выглядывая из кухни. - Ноги промочил?
Сергей Дмитриевич вздрогнул.
- Да нет, - небрежно ответил он и сразу же испугался: а вдруг она уже успела пощупать его обувь? - Просто никак не соображу, где я мог часы расколотить.
- Честно говоря, не знаю, - сказала жена. - Ты что же, вообще ничего не помнишь?
- Эбсолутно, - на американский лад ответил Сергей Дмитриевич.
- Вот артист... Я вчера так замоталась, что легла раньше тебя. Вы еще бубнили на кухне, когда я уснула(tm) - Мы?
Читать дальше