Андрей Воронин - Отражение удара

"И потом, - подумал он, - собака не виновата. Где-то я слышал, что собаки разбираются в людях лучше любого экстрасенса. Видно, что-то такое почуял во мне этот пес, и это что-то ему сильно не понравилось."

Проводив взглядом мальчишку с удивительно невоспитанным псом, Сергей Дмитриевич направился к указанному юным собачником дому, по дороге старательно убеждая себя в том, что ничего страшного на самом деле не происходит. В конце концов, запах бензина, исходивший утром от рук, мог просто почудиться. Все-таки вокруг сильно воняло гарью и бензином... В это было гораздо легче поверить, чем в то, что он посреди ночи прокрался во двор и поджег машину соседа и, можно сказать, приятеля, к которому испытывал самые добрые чувства, а к утру благополучнейшим образом забыл обо всем. Так бывает только в кино да в книжках. Сергей Дмитриевич был уверен, что когда-то читал что-то такое, и не только читал, но и смотрел, причем смотрел неоднократно: герой раздваивался, и одна его половина знать не знала о том, что вытворяла вторая... Но это все была фантастика, очень неумело замаскированная под психологический детектив, а в одном случае, как смутно помнилось Сергею Дмитриевичу, даже под комедию, а к фантастике мастер ремонтно-строительного цеха -Шинкарев относился со скучливым презрением: высосать из пальца можно все, что угодно, да только какой от этого прок?

"Все верно, - решил Сергей Дмитриевич, с неохотой открывая дверь подъезда - самую обыкновенную дверь, очень обшарпанную и с выбитым стеклом, - все правильно. У меня случился заскок.., ну ладно, парочка заскоков, и теперь я шарахаюсь от каждой тени. Вон, в Америке опять торнадо - что же, и в этом я виноват?

К знахарю приперся.., к экстрасенсу, мать его туда и сюда. Чего приперся, спрашивается? И так голова кругом идет, только бабок-шептуний мне теперь и не хватает...

За деньги они даже здорового в психа превратят. Нет, зря я сюда притащился..."

Сомнения многократно усиливались тем, что эта типовая девятиэтажка очень мало напоминала обиталище колдуна и знахаря. В подъезде, как водится, отвратительно воняло кошками и жареным картофелем, лифт не работал, а со стен пластами отходила исписанная похабщиной штукатурка. Черт знает что, подумал Сергей Дмитриевич. Колдун должен жить в деревне, а еще лучше в лесу, в бревенчатой, черной от времени избе, по самые окна вросшей в землю и увешанной пучками сухой травы. Только тогда камлание будет производить эффект - хотя бы чисто психологический... А тут сразу видно, что сидит шарлатан и гребет бабки лопатой.

Шарлатан жил на седьмом этаже. Поднявшись до пятого, Сергей Дмитриевич неожиданно для себя уперся в хвост огромной, но непривычно тихой очереди, состоявший из самых разных людей - от восьмидесятилетних старух до малолетних колледжеров в галстучках с прилизанными прическами. Были здесь и вполне приличного и даже весьма зажиточного вида мужчины, и холеные дамы с бриллиантами в ушах, выглядевшие на заплеванной лестнице неуместно и даже дико, и чугуннолицые тетки пролетарского происхождения из тех, что скандалят везде и по любому поводу, а в конкретном случае конвоировавшие своих худосочных, испитых мужей. Толпа стояла на удивление смирно, занимая почти всю ширину лестницы, и тихо переговаривалась.

Сергей Дмитриевич робко пристроился в хвост и стал прислушиваться к разговорам. Впрочем, говорили о привычной чепухе: о политике, о ценах, о пенсиях, о погоде и даже, черт возьми, о видах на урожай. О своих проблемах и о колдуне никто не сказал ни слова, и постепенно Сергей Дмитриевич понял, что вызвано это, скорее всего, не отсутствием этих самых проблем, а их серьезностью.

Когда тебя донимает какая-нибудь мелочь наподобие больного зуба, можно круглые сутки жаловаться направо и налево, ныть и отравлять окружающим существование, но бывают недуги, о которых неловко даже думать, не то что говорить - это Сергей Дмитриевич хорошо усвоил из собственного опыта.

Разговоры о погоде Шинкарева не интересовали.

Присмотревшись к стоявшей впереди пожилой женщине, Сергей Дмитриевич совсем уже было отважился завести с ней разговор о том, что представляет собой колдун, но тут в голове очереди возникло движение, и по лестнице стал спускаться молодой человек, с виду больше всего похожий на обыкновенного бандита. Широкая бритая физиономия была перекошена и бледна, губы шевелились, но он молчал, хотя и было заметно, что эмоции так и прут из него во все стороны. Сергей Дмитриевич решил рискнуть. Конечно, это был не тот собеседник, с которым ему хотелось бы пообщаться, но эта откровенно криминальная рожа навела Сергея Дмитриевича на кое-какие тревожные мысли, и он решился.