Андрей Воронин: Тень каннибала

Мещеряков сердито дал ему по рукам и самостоятельно привел лацканы плаща в окончательный порядок.

- А ты себя в зеркало видел? - проворчал он. - Папуас ты хренов! У тебя что, лезвия кончились?

- А, ты про это! - Илларион снова потер подбородок со скрипом, от которого Мещерякова передернуло. - А что, по-твоему, все бородатые мужчины - алкоголики?

- Нет, не все, - буркнул Мещеряков, - но очень многие. Особенно это касается таких, как ты, бородатых внезапно и скоропостижно. К тому же борода тебе совсем не идет.

- Да где ты видишь бороду?! - возмутился Забродов. - Так, немного щетины... Тоже мне, армейская жилка! Устроил тут утренний осмотр! Может, тебе еще подворотничок показать? Я что, не имею права немного расслабиться?

- Имеешь, - согласился Мещеряков. - Черт с тобой, зарастай хоть до самой.., гм.., поясницы. У меня только один вопрос, прежде чем мы оставим эту тему. Вот ты решил расслабиться... Ну и как, получается?

- Да как тебе сказать... - Забродов снова со скрежетом почесал щеку. Весьма относительно. Понимаешь, эта дрянь все время чешется, и спать на ней невозможно - колко. Так что эксперимент можно считать окончательно провалившимся. И потом, ты прав, эта свиная щетина мне не идет. Как увижу себя в зеркале - не поверишь, пугаюсь. Кто это, думаю, ко мне в дом забрался? Да ладно, хватит об этом. Давай раздевайся, проходи. Сто лет тебя не видел. Кстати, ты очень вовремя. Я тут собрался в некотором роде попутешествовать, побродить...

- И где же ты собрался бродить? - снимая плащ, спросил давно привыкший к частым отлучкам Забродова полковник. Он уже перестал сердиться: шутки и розыгрыши Забродова были сродни атмосферным явлениям, а кто же злится на погоду?

- Да я еще и сам толком не решил, - признался Илларион, принимая у него плащ и с подчеркнутой аккуратностью вешая его на плечики. - Россия большая, и в ней сколько угодно мест поинтереснее Подмосковья.

- Да уж, - с легкой завистью сказал Мещеряков. - Подмосковье в марте это.., гм, да. Выходит, я действительно вовремя. И надолго ты решил исчезнуть?

- Да как получится. На день, на год - ну откуда мне знать? Как карта ляжет, в общем.

- Цыганское отродье, - пробормотал Мещеряков. Ему вдруг сделалось тоскливо. "Что за сучья жизнь, - подумал он. - Все время приходится выбирать, отказываясь от одного во имя другого. И почему-то в самом конце очень часто оказывается, что ты выбрал не то, что следовало выбрать, и отказался от того, что было тебе действительно нужно... Вот Забродов, к примеру, легко и непринужденно - во всяком случае, если смотреть со стороны, - отказался от карьеры кадрового военного. Генералом ему теперь уже не стать, да и полковником, пожалуй, тоже. Зато он волен жить, как ему вздумается, идти куда глаза глядят и отвечать при этом только за себя".

Полковнику вдруг представилась бесконечно длинная вереница одинаковых дней, которые ему предстояло прожить до ближайшего отпуска.., а потом до пенсии.., а, черт! Горячие дела уже позади, теперь ими занимаются другие те, которых он, полковник Мещеряков, будет посылать на смертельный риск, сидя в своем уютном, просторном, хорошо освещенном и отменно проветриваемом кабинете. Однообразие, тоска, серость... А теперь еще и Забродов собрался исчезнуть - то ли на день, то ли на год... За год при его способностях можно дважды обогнуть земной шар без денег и документов. Вряд ли он станет это делать, но главное-то не в этом. Главное, что он располагает такой возможностью, а вот полковник Мещеряков - увы... Да и не в этом суть. Суть в том, что не к кому будет заскочить на огонек, некому пожаловаться на служебные неприятности - без подробностей, конечно, очень аккуратно, но все-таки...

- Не вешай нос, полковник, - принимаясь скрести подбородок, весело сказал Илларион. - Что ты, как красна девица, закручинился? Аида на кухню, займемся твоим чемоданчиком.

- Нюх у тебя, Илларион, как у служебной собаки, - проворчал Мещеряков, вслед за хозяином входя в комнату.

- Так дрессировочка! - откликнулся Забродов. - На таможне псов натаскивают на героин, а вы с Сорокиным меня уже который год на коньяк дрессируете. Я его теперь через любую стену чую, если хочешь знать.

В комнате царил страшный кавардак - вещь в этом доме, в общем-то, довольно редкая. Мещеряков видел подобный разгром всего пару раз, когда нелегкая заносила его сюда во время затеянной Забродовым генеральной уборки. Повсюду в беспорядке разбросаны книги и какие-то антикварные штуковины, многие из которых Мещеряков не смог бы даже назвать, не говоря уже о том, чтобы догадаться об их назначении. Впрочем, он никогда не ломал над этим голову - для него все эти вещи были просто более или менее забавными безделушками, которыми падкий до всего красивого и, главное, старого Забродов набивал свой дом.