Андрей Воронин - Тень каннибала

- Болван, - вместе с парами коньяка выдохнул полковник, тыча вилкой в котлету. Аппетит у него вдруг начисто пропал, и он раздраженно бросил вилку. - Язык у тебя, Илларион, без костей. Ты же отлично понимаешь, что я имею в виду.

- Понимаю, - сказал Илларион, - но чувств твоих, увы, не разделяю. Табу на каннибализм, которое кажется тебе всосанным с молоком матери, на самом деле постоянно нарушалось. Оно нарушалось бы еще чаще, если бы мы, как встарь, жили натуральным хозяйством. Тебе приходилось когда-нибудь забивать или разделывать свинью? А корову? Могу поспорить, ты даже курицу никогда не потрошил. Поверь, когда занимаешься этим впервые, аппетит отшибает так основательно, что вообще перестаешь понимать, зачем ты это делаешь. Возникает сильнейшее искушение сделаться вегетарианцем, ей-богу. Так что многих наших современников сдерживает не столько цивилизованное воспитание, сколько страх, неумение и элементарная брезгливость. Насколько мне известно, никто ни разу не потрудился поинтересоваться мнением самих свиней по этому поводу. Думаешь, под ножом они визжат от радости? Да что там свиньи! Возьмем лошадь. Старый, проверенный, красивый и общепризнанно умный друг человека. Даже сейчас есть люди, готовые жизнь отдать за своего коня, а раньше их было еще больше. И что же, это кому-нибудь мешало за обе щеки уминать сервелат?

- Чепуха и банальщина, - сказал Мещеряков, воспользовавшись паузой в рассуждениях Забродова. - Ах, курочку жалко! Человек все-таки не курочка. Ты что, согласен, чтобы тебя съели?

- Я не согласен, чтобы меня закололи, как кабана, - ответил Илларион. - А что будет с моим телом после смерти, мне безразлично. Сам посуди, Андрей: какая разница, кто тебя съест - черви, какие-нибудь шакалы в горах или сосед по лестничной площадке? Некоторые, например, завещают свои тела анатомическим театрам, и после смерти их тупыми скальпелями режут на куски неумелые студенты, двоечники и лоботрясы. Это, по-твоему, лучше? Помню, у нас в полевом госпитале медбратом служил один такой... Окончил медучилище, получил диплом фельдшера и - в военкомат! Так вот, он рассказывал, как подрабатывал в анатомичке. Он там, видишь ли, головы вываривал.

- Что? - несколько сдавленным голосом переспросил Мещеряков.

- Головы, - повторил Илларион. - Вываривал. Положит в бак и варит до полного обалдения, пока, значит, мясо само отставать не начнет. Я так понимаю, им зачем-то были нужны черепа... Так вот, включил он как-то ночью плитку, открыл учебник и, ясное дело, закемарил. Ну, вода у него, конечно, выкипела, и пошло это дело гореть. Сгорело основательно - так, что и спасать нечего. Проснулся он от смрада. Кругом дым, вонь - в общем, полный апокалипсис. Заглянул он в свою кастрюльку, выматерился, открыл окошко и шварк туда эту самую голову вместе с кастрюлей! Благо под окошком сугроб без малого в человеческий рост. А наутро шла мимо бабулька, бутылки собирала. Видит - кастрюля... В общем, насилу откачали. А ведь тоже человек был.

- Врешь ты все, Забродов, - сказал полковник. Ему вдруг почудилось, что в кухне пахнет паленым. - Врешь и не краснеешь. Причем уже не в первый раз. Мне кажется, эту историю я от тебя уже слышал.

- За что купил, за то и продаю, - ответил Илларион. - А знаешь, к чему я это тебе рассказываю? Я считаю так: то, что какой-то маньяк предпочитает человечину другим сортам мяса - его личное дело. Страшно другое: он убивает людей - живых, здоровых, почти наверняка молодых и красивых...

- Почему молодых и красивых?

- Да потому что кому охота копаться в стариковском сале и счищать с морщинистой шкуры бородавки?

- Какая гадость, - с отвращением повторил Мещеряков. - А ты циник, Илларион.

- Я прагматик, - ничуть не обидевшись, парировал Забродов. - Причем исключительно в тех случаях, когда мне это выгодно.

Мещерякову показалось, что это опять была цитата, вот только он не знал, откуда именно, и потому не стал рисковать, уличая Иллариона в плагиате.

- Наше время - время прагматиков, - продолжал Забродов, подливая коньяку себе и полковнику и закуривая новую сигарету. - Я не знаю, хорошо это или плохо, но таково положение вещей. А этот ваш каннибал... Он романтик. На свой извращенный лад, конечно, но романтик - безумный и безнадежный. Вероятно, ему кажется, что он действует во имя каких-то высших целей, приносит жертвы какому-то мрачному божеству, которое в знак благодарности подарит ему вечную жизнь или что-нибудь еще столь же скучное и бесполезное, сколь и вожделенное для этого несчастного психа. И как бы он ни хитрил, как бы ни путал следы, наш прагматичный Сорокин непременно наступит ему на хвост своим тяжелым милицейским сапогом.