Алексей Хапров - Петля анаконды

Выводы, которые сделали наши физиономисты по Пригодину, позволили заключить, что этот человек – наш. Жаден, склонен к агрессии и самолюбованию, мстителен, упрям, с непомерным личным «Эго», без интеллектуальных запросов. Ну, полная профпригодность!

Забегая вперёд, скажу, что наша ставка на футбольных «фанатов» в России оказалась правильной. Не обременённые высоким IQ, стремящиеся почесать обо что-нибудь зудящие кулаки, живущие исключительно удовлетворением своих примитивных амбиций и абсолютно не задумывающиеся над тем, каков будет завтрашний день, они для наших задач подходили как нельзя кстати – запустить и вывести на «проектную мощность» разрушающий российскую государственность протестный процесс…

Два следующих после моего приезда в Россию месяца я, как заведённый, мотался по Москве. Нужно было убедиться, что я не привлёк внимания российских спецслужб. Поэтому я по-настоящему вёл прикрывавшую меня коммерческую работу. Каждое утро являлся в офис «Сагмал Фармасьютикал», – он располагался в самом центре города, на Тверской, – брал у начальника отдела маркетинга список торговых точек, которые требовалось «промониторить», и садился за руль. Ну а вечером, по возвращении, писал отчёты: там-то такие лекарства, там такие, там мы есть, там нас нет, и так далее, и тому подобное.

Вспоминая первые дни своего пребывания в Москве, не могу обойти вниманием свои первые впечатления от известного всему миру здания на Лубянке. Нет, я конечно знал, как оно выглядит. Но одно дело – лицезреть его на фотографиях, а другое – видеть вживую, непосредственно перед собой.

Вот он, символ коммунизма, квитэсенция всех опасностей, исходивших от СССР – бывший КГБ!

По моему телу точно пробежала зловещая судорога. Но я недолго испытывал дискомфорт. Ведь это был поверженный зверь. И когда я это вспомнил, мне как-то сразу стало легче.

Во время обучения на «Ферме» мне довелось присутствовать на лекции, где выступал какой-то перебежчик из КГБ. Он переметнулся к нам в начале 90-х годов. И этот перебежчик рассказывал нам очень интересные вещи. По его словам, тенденции к деградации этого некогда всесильного ведомства стали улавливаться сразу же, как только к власти пришёл Горбачёв.

«Мы диву давались, что вытворял наш новый генсек! – восклицал он. – Довести органы госбезопасности до нищеты, и это в то время, когда открываются наши границы! Штат разведчиков наружного наблюдения за иностранными дипломатами сократился в несколько раз. Нечего, мол, в эпоху „нового мышления“ поддаваться атавизму шпиономании. Не было даже денег, чтобы взять на службу достаточное количество переводчиков, которые бы занимались расшифровкой телефонных переговоров, ведущихся американцами из Москвы. С техническим вооружением был полный „трандец“. Вы не поверите, но нашим агентам не хватало даже диктофонов! Зато себя Михаил Сергеевич не обижал. За пять лет правления выезжал за границу с несравненной Раисой Максимовной аж сорок два раза! Это на треть больше, чем ещё один известный наш путешественник – Никита Сергеевич Хрущёв. А ведь деньги на эти визиты улетали немалые! И это в испытывающей практически во всём недостаток стране! Ну взять, к примеру, его двухдневный визит в Индию. Свита в 50 человек, авиаперелёт туда и обратно, дорогие отели, первоклассное питание, командировочные, экипировка, подарки принимающей стороне. На всё это удовольствие ушло порядка миллиона! А нам при этом не могли выделить даже пятнадцать долларов, чтобы купить элементарный диктофон! А ведь индийский вояж был одним из самых экономных среди всех его визитов. Вы представляете, какие суммы фигурировали при поездках в более дорогие страны – в Италию, Францию, ФРГ, Великобританию, США! Среди нас ещё тогда стали ходить разговоры, а не является ли лидером нашего государства хорошо законспирированный иностранный агент?…»

Помнится, позже я задавал такой вопрос одному из наших преподавателей, – он читал у нас курс по истории спецслужб, – но прямого ответа на него так и не получил.

«Информация о нашей агентуре последних лет существования СССР пока засекречена, – хитро сощурив глаза, вымолвил он. – Могу сказать только одно: агентов влияния у нас тогда там было немало»…

Да, этот зверь на Лубянке был повержен. Но он не был мёртв. Поэтому, передвигаясь по городу, я неустанно фиксировал, какие за мной следуют машины, придирчиво всматривался в лица окружающих: не повторяются ли они? – но никакого постоянства при этом не замечал.