Борис Крумов: Рокировки

© Борис Крумов, c/o Jusautor, Sofia, 1987

Перевод Михаила Федотова

Когда человек начинает заглядываться на школьниц, всем становится ясно, что это означает. Когда он дружит с более молодыми, чем сам, мужчинами, это почему-то настораживает. Моя жена, конечно, не имеет в виду ничего плохого, когда, желая меня поддеть, в компании наших общих знакомых говорит, что только стареющие мужчины водят дружбу с молодыми. И странно, что ее насмешки в адрес моей персоны вызывают нескрываемое сочувствие подруг. «Бедная Лена! — читаю я в их взглядах. — Этот Велко, на вид такой здоровый еще и молодой, оказывается, просто трутень!..»

Едва ли для мужчины есть бóльшая обида. Особенно если удар в спину наносит та женщина, которая и сама не верит собственным обвинениям. Но окружающие верят, ибо речь идет о деле, где никогда нет никаких свидетелей, кроме самой жены. Потому за истину принимаются ее обвинения, а вовсе не моя защита или оправдание. И ведь в свидетельницы никто не пойдет, ни одна из приятельниц! Не рискнут они убеждать твою супругу, что ты — всем мужчинам мужчина… Ну что ж, я не сержусь. То есть не даю даже повода подумать, что сержусь. Это известная, испытанная тактика, позволяющая перехватить у них все козыри. Пусть себе шутят. Я же, оставаясь вдвоем с женой, стараюсь, чтобы она поняла, что я такой же, каким был десять лет назад, во время медового месяца. И ни словом не упоминаю о том, кто что говорил, будто от шуток тех на моих губах не осталось привкуса ни полыни, ни лимонада.

Но в последнее время я дал основания не только для шуточных подкалываний. Я удостоился обвинений, которые формулируются прокурором, и самое неприятное — то, что исходят они и от моей жены, и от людей из руководящих инстанций. А мне бы очень не хотелось, чтобы там думали, будто я «ударяю» за школьницами.

Когда Лена обвиняет меня в этом, она имеет в виду двух студенток, а вовсе не школьниц.

Знакомство мое с этой компанией длится около полугода. Так я и писал в своих показаниях на следствии после первого смертельного случая. Сначала познакомился с Тони Харлановым и Красимирой, при довольно-таки романтических обстоятельствах — под звездами Средиземноморья. (Впрочем, я не писал так в показаниях, не упоминал и во время объяснений с женой.)

Весной, после одного долгого и трудного расследования, я попросил отпуск и присоединился к туристской группе, которая направлялась морем в Ниццу и Монте-Карло. Среди юной публики я оказался единственным взрослым. Было, правда, еще несколько старичков со своими старушками — как они, интересно, попали в этот молодежный коллектив? Наверное, диким способом. Их присутствие ни в коей мере не смущало молодежь, которая свою жизнь на пароходе устраивала так, как ей было угодно. К подобным экскурсиям многие подключаются в надежде на психологическую разрядку и сексуальную нагрузку, а уж ночи на пароходе многие наверняка представляют неистовыми вальпургиевыми ночами. Вероятно, поэтому в каждой такой группе ждут с нетерпением праздника Нептуна.

Я завидовал распетушившимся юнцам. Не потому, что чувствовал себя постаревшим, а потому, что не мог смотреть на окружающее их глазами. Надо мной не было никакого контроля — одинокий, без жены и без детей, я мог бы веселиться и так же, как они, закрываться с девушками в своей каюте, словно десять лет тому назад. Но я этого не делал.

Краси, Красимиру Климентову, я приметил еще в первый день, во время посадки. И похоже, не только я. Она была из тех женщин, которые и в ковчеге остались бы женщинами. Ничего особенного не было ни в ее одежде, ни в манере держаться. Конечно, она понимала, что у нее красивое лицо, и потому открывала его, собирая волосы на затылке. Чаще всего она ходила в потертых шортах и мужской рубашке навыпуск, с закатанными рукавами, в поношенных сандалиях на босу ногу. Как бы она ни одевалась, все ей шло: не туалетами она производила впечатление. Мне казалось, что, натяни она две пары шаровар и закрой лицо чадрой, все равно с первого взгляда будет ясно, что она — красивая женщина. Это не скроет никакой, даже самый плотный, кокон из одежды и шалей.

Красимира поднялась на пароход следом за молодым человеком, он шел налегке, девушка же несла два чемодана.